за её пределами, в заграничных путешествиях или на эмигрантских выселках.
Лёня купил в аптеке дорогую импортную трость с дубовой ручкой и с регулятором длины и ждал Антона с презентом. Повода дарить подарки особого не было, но Антон никогда не отказывался, приговаривая «вины твоей нет, но она есть». Наконец в толпе прохожих показался слегка прихрамывающий Антон.
– Привет, Тотош, есть дельце, откладывать не хотел, – начал Лёня.
– Садиться не будем, пошли гулять, мне надо двигаться, – ответил Антон.
Внешне он напоминал задумчивого интеллектуала, обдумывающего на ходу сложный текст, как, впрочем, могло быть на самом деле. Аккуратно подстрижен, гладко выбрит, в коротком черном пальто классического покроя, сером недорогом костюме, белой
водолазке и клетчатой кепочке, ещё советского производства. Скромен, незаметен, но исключительно опрятен. Ботинки, правда, выглядели староватыми, хотя, скорее всего, в них просто было удобнее, чем в новых.
– Я тебе палку новую купил. Японскую. Держи, – протянул подарок Лёня, – как дела в библиотеке?
– Выкладывай, зачем пришёл, – Антон взял в руку палку и сразу поставил её на асфальт, – удобная. И?
– План родился, как достать тебе бабла на лечение. Если всё получится, поедешь в Европу и вернёшься здоровеньким, – Лёня взял от Антона старую трость.
– Заботливый ты наш. А суть-то в чём? А то я тебя не знаю.
– Помнишь, я про Снегирёва рассказывал?
– Который из Штатов вернулся?
– Да. Он открывает ювелирный бутик вместе с французами. В основе архивы Перхина.
– Перхина? Что за… а-а-а.. он делал яйца Фаберже, так?
– Да, всё дело как раз в одном яйце, которое нам надо с тобой найти, – спокойно, как будто речь шла о покупке пачки сигарет, ответил Лёня.
– Лёнь, ты чё? – Антон повертел пальцем у виска.
– Да, погоди ты! Есть идея. Помнишь, с тобой на курсе в МГУ училась Варя Давыдова?
Антон резко остановился и также резко поменял тон, моментально превратившись из ироничного и расслабленного в серьёзного и даже злого.
– Я… ни за что не пойду с ней встречаться… – он кивнул на больную ногу, – в таком состоянии. – Отвали!
– Да какая тебе разница, если ради такого дела?! Будете друзьями опять. Всё равно импотент.
– Во, сука! – зашипел Антон, – А ну, верни мне мою старую палку и вали! Мразота! – и тут же швырнул подарок на ещё не растаявший, полный грязного снега газон.
– Тотош, остынь! – начал извиваться Лёня, – Есть шанс заработать! Тебе, что, твоя жизнь нравится? Я тоже тебе ничем помочь не могу. Думаешь, у меня совести нет?
Но Антон не слушал. Он замер, уставившись остекленевшим взглядам на дом напротив.
8. Обида
Молодой
