и руках краснели свежие ссадины.
Я протянула ладонь, и он вложил в неё мешочек.
– Спасибо, – вежливо сказала я, но он усмехнулся. Догадавшись, что за это полагается награда, я достала пару монет и протянула ему.
– Не нужны мне ваши деньги.
– Но… может, вам хлеба купить?
– Что?
– Э… Я видела, как вас… наказывали плетьми на церковном дворе. Мне сказали, что вы украли хлеб.
Мужчина рассмеялся, и я увидела гнилой зуб.
– Больше народ слушайте! – Он закашлялся, затем пристально посмотрел на меня. – Я работал у того булочника. Он выгнал меня, не заплатив. Я взял то, что по праву моё. Я не вор.
Мужчина отдал честь, развернулся и зашагал куда-то в противоположную сторону. Я постояла немного. Капельки дождя оседали на асфальте, прохладный ветерок неприятно обдувал оголенные участки кожи. Я понимала, что нужно торопиться, чтобы не попасть под ливень, грозившийся пролиться в ближайшие полчаса, но мне никак не хотелось отпускать этого мужчину.
– Постойте! Подождите! – кричала я, догоняя его.
За те несчастные секунды, пока я шла до него, начался сильный дождь. Мужчина пригласил встать под козырьком какого-то дома. Люди, которые оказались поблизости, смотрели на нас во все глаза.
– Послушайте, я должна как-то отблагодарить вас за…
– Прекратите, мадам благодетель! Все, что мне нужно сейчас – это хорошая работа. У меня семья, дети. Их кормить надо. А ваши пара золотых монет не решит мою проблему.
– А если я предложу вам работу?
Насмешка бесследно исчезла с его лица, а в серых водянистых глазах вспыхнула заинтересованность. И я не стала терять шанс.
– На днях я отбываю в Османскую империю. На корабль требуются люди. Я хорошо заплачу. Ваша жена и дети тоже могут отправиться в путешествие. Женские руки понадобятся.
– Вы не шутите?
– Какие уж тут шутки! – Я вся продрогла до костей. Ещё утром, казалось, все вокруг расплавится от жары, но погода преподнесла неожиданный сюрприз. Дождь лил стеной, и я понятия не имела, когда и как смогу вернуться домой. Агнис, уверена, места себе не находит.
«Хлебного воришку» звали Блез, а его хорошенькую – хоть и плохо одетую – жену звали Николет. Они жили в комнате, за которую платили старой женщине. Комната была квадратная и тесная. Большой диван стоял справа возле маленького окошка, завешенного полосатой занавеской. В левом углу – стол, заставленный посудой. На полу играли два мальчика лет пяти-шести. Блез пригласил меня в свой дом, чтобы обсудить детали, а заодно, чтобы я могла переждать непогоду. Он пообещал проводить меня до самого дома, потому что «по темным улицам таким дамам как я лучше не бродить», это его слова.
Николет оказалась очень молодой и гостеприимной. Она приготовила мне отвар из ароматных трав, а потом мы все вместе обсудили поездку в Калеичи. Я дала обещание, что даже по возвращению во Францию Блез и его
