жена и был сын старшеклассник. Так она и пошла к ним в услужение – обстирывать, готовить, хлопотать. Уважения, конечно, не было, но пару раз свозил на курорт, показал море, горы и другую «богатую жизнь». Позже поселились в отдельной от сына, однокомнатной квартире.
Когда мы познакомились, в этой самой квартире, Василию было глубоко за семьдесят, а Маше около шестидесяти. Прожили они лет двадцать вместе. Она ухаживала за ним до самого последнего дня. Ей досталась квартира. И Маша, из страха самой остаться немощной, одинокой старухой интриговала: кому же она отпишет эту ценность?
В больших городах, в то время, появлялось много таких глубоко деревенских, общинных жителей, отбившихся от стаи. И как-то очень сильно в конце жизни переживающих это. И здесь она не стала до конца своей. Не признавал её сын Василия и внуков не привозил. По большому счёту, стеснялся её. На полгода и больше уезжала она далеко, на двух электричках, на дачу. Там и жила, выпивая водочку и, наверное, горевала-перегорёвывала свою нелёгкую жизнь. Хотя для многих эта жизнь казалась, а может и кажется, удачливой. Успокоилась она когда из чувашской деревни приехала парочка родственников. Подписала им квартиру и померла.
Помню, ещё в первые дни нашего знакомства с бабой Машей, шла я по дороге от метро до её дома, довольно длинной и прямой, как стрела и какой-то голос внутри или снаружи нашёптывал мне:
– Ходить тебе по этой дороге ещё долго-долго.
– Правда? Не верилось.
Ну да, поживём-увидим. Что там у нашей новоиспечённой студентки впереди, какие её ещё ждут новые встречи и захватывающие истории?
Глава третья
Студенчество
…перламутровые лужи, где расплескался небосвод…
М. Цветаева.
Студенчество – это прекрасная пора. Особенно когда живёшь в общаге, среди сверстников. Такой самостоятельный, молодой, весёлый, легкий на подъём.
Жили – не тужили. Собирались компанией, играли в игры, веселились. Привозили из дома, кто что может. Даже удалось посидеть однажды за столом вокруг трёхлитровой банки чёрной икры, привезенной кем-то из дома, кажется, из Калмыкии. Ну и конечно, поесть большими ложками! Наперегонки. А уж сколько было съедено домашних варений, солений и всего того, что можно было довезти до Москвы без «вторичных признаков», в целости и сохранности. С любовью, от родителей и родственников, которые переживали: «Как вы там одни, в Москве?!»
Ездили на свадьбу, в белорусскую деревню, шумной студенческой толпой. Приключений в этой поездке было хоть отбавляй.
Кто-то падал с полок в вагоне поезда от переизбытка чувств или ещё чего, более горячительного….
Кто-то терял тёплые подштанники, гамаши, как они тогда назывались.
А кто-то дефицитные, только появившиеся линзы, которые нужно было вставлять и вытаскивать из глаз каждое утро и вечер.
Да что уж говорить, потерялся даже жених у однокурсницы, который перешёл в другие, видимо более цепкие руки.
