это останется тайной, – многозначительно ответила Света.
– Ладно, я Ромке скажу, он поищет, – Олеся стала быстро набирать на телефоне.
– И как это ты ему разрешаешь смотреть порно. Это же омерзительно! – возмутилась Алена.
– Наша монашка негодует, – сказала Света. – Пусть занимаются, чем хотят. Главное, чтобы я об этом не знала.
– Вот именно, – Олеся усмехнулась, глядя в телефон. – Он уже искал, пока не нашел. Вот же козел, а!
– Аленка, а ты когда замуж-то собираешься? – спросила Света.
– Да какой замуж, ты что! – смутилась Аленка. – Мы с ним только неделю знакомы, завтра приедет.
– Ты посмотри, она прямо светится, дурочка, – показала на нее Олеся.
– Ты главное дурой не будь, поняла? – Света строго взглянула на нее.
– Я разве дурочка? – возмутилась Алена.
– Еще какая, – ответила Олеся. – настоящий мужик, романтик, стихи пишет. Мы тебя знаем, думай, перед тем как делаешь.
– И говоришь, – щелкнула ее в нос Света. – С мужчинами так нельзя, надо беречь их уши, иначе они звереют. Вот когда капкан нацепишь, тогда и рот разевай, а пока пищи себе тихонько.
– Не обижайся, мы же тебе добра хотим, – погладила по плечам напрягшуюся Алену Олеся.
– Прочитай еще раз, что он тебе вчера написал.
– Ладно, прочитаю, хоть я на вас и зла. Но вы, наверно, правы, я могу сболтнуть лишнего, – Алена покопалась в телефоне и, глубоко вздохнув, начала читать.
«Задумчивы, заброшенные горы,
Под толстой шапкой скрыв свое лицо,
Молчат, и смотрят, как сгорает воля
Под самым слабым солнечным лучом.
Сгорает воля вся и без остатка,
Но тут же возрождается в ночи,
Стремленье, взлет, паденье, схватка!
Пора тревожная – пора любви!
О, как хотелось б мне им передать хоть толику огня,
Заставить сбросить шапки на мгновенье,
Увидеть свет, каким увидел его я,
Увидеть мир без тягостных сомнений!
Но вновь заря рождает свет,
И с ним рождает новые волненья,
А горы столь же молчаливы, как и день назад,
Мне стоит попросить у них терпенья».
– Если бы не тушь, то я бы сейчас заплакала, – сказала Света, заморгав пышными ресницами.
– А, по-моему, это очень искренно, – смутилась Алена.
– Да я серьезно! – обиделась Света.
Часовая стрелка уже уверенно перешагнула за вторую половину дня, его все не было. Алена, уже давно готовая, ярко, но не вызывающе накрашенная, сидела на кухне, расстроено поглядывая на часы. Рука вновь потянулась к телефону, но она одернула себя, решив не выказывать ему свое нарастающее волнение, не так уж и сильно он опаздывает, всего-то на двадцать минут, но воображение с отчаянным энтузиазмом рисовало небывалые
