загнать поглубже в трясину – тоже. Но смертоубийство… Единственное, может, эти бедолаги чего не то сказали, находясь на ее территории? Болотные Хозяйки сильно обидчивы.
Заказ я выполнил, причем без особых проблем. Обычная работа, ничего нового. Пока кикимора гонялась по болоту за нанятыми на ближайшей железнодорожной станции местными ханыгами, во всю глотку вопящими разные непристойности в ее адрес, я отыскал логово, а там и до заветной захоронки добрался, той, в которой соломенная куколка-чучелко лежит. Зачем? Так в том чучелке ее жизнь. Кикимора ведь не от сырости завелась, она когда-то кем-то была. Может, девчушкой малой, некрещеной, которая забрела в эти топи и тут утонула, а после из темной чарусьи обратно вылезла уже не человеком, а нечистью; может, душой нерожденного младенца, того, которого зачали где-то здесь, на берегу болота, а после в абортарии по просьбе матери из нее выскребли. Да там много вариантов, и все они так себе.
Но одно неизменно – где-то лежит вот такая куколка соломенная, в которой осталась та искра прежней жизни, что держит кикимору на этом свете. Эдакий, прости Господи, крестраж. Найди его, а дальше все просто. Неотрывно глядя на кикимору, запали можжевеловую ветку, зажги с нужными словами это чучелко – и сгорит его обладательница, останется от нее только куча тряпья да желтый кривой зуб. Нет, можно, конечно, и по-другому болотную обитательницу извести, так, как в старину богатыри делали. То есть колпак железный надеть, вилы да рогатину с собой взять, да и пойти геройствовать, при этом в грязи перемазаться по самое не хочу и воды болотной наглотаться. Но зачем? Можно всё решить проще, надо только держать глаза открытыми, не хлопать ушами, и не лениться много читать, причем желательно первоисточники в Ленинской библиотеке. А, ну и головой думать, а не задницей, разумеется.
Так вот – сгорела кикимора, я зуб ее забрал и уходить в сторону берега собрался, где ханыги костерок уже разложили и пузырь с водкой по рукам пустили, как пожаловал болотник. Я сначала напрягся, подумал, что драться придется, а мне этого очень не хотелось, и так башка от удушливого трясинного газа уже раскалывалась. Но нет, тот на тряпье сгинувшей супруги упал, стал слезами заливаться и причитать, что, мол, он сколько раз ее просил живые души без нужды не губить, что рано или поздно ей это дело боком выйдет. Ну а ко мне ноль претензий, потому что я в своем человеческом праве.
К чему рассказал – что тут добро? Что зло? Так-то кикимора злодейка, но любил же за что-то ее тот, похожий на большую лягушку, болотник? Зацепила она его чем-то.
Но вообще странно. По всему выходит, что мой потенциальный заказчик – персона в подлунном мире значимая, весомая, и в Москве, отдельно заметим, известная. Так почему я о ней ничего не слышал? Ведь должен был. Мое агентство открылось не вчера, до того я без него тем же самым занимался какое-то время и со всей определенностью
