приехал и как удастся договориться насчет обратного пути. На дворе стояла ненастная погода, время было ночное, я знал, что нахожусь в плохой форме, и хотел быть уверенным в своем благополучном возвращении домой. Оружие я решил не брать, ограничился зонтом-тростью.
Должным образом экипированный, я вышел на улицу.
II
В переулке стоял крытый экипаж, запряженный четверкой великолепных лошадей. На козлах сидел громадный кучер столь важного вида, что можно было подумать – он из княжеского двора. Поражал вид богатейшей ливреи, проглядывающей из-под распахнутого плаща. На ней недвусмысленно в свете Селены вспыхивали мрачным огнем настоящие самоцветы, словно говоря неосторожному: «Остановись! Подумай, какое высочайшее положение должны занимать в обществе хозяева эдакого кучера!».
Я становился, лишенный дара речи. Но нет, не показная роскошь удивила меня, бывал я во дворцах восточных деспотов, где в гигантских аквариумах плавали ценимые много дороже золота ран-чу, чья стоимость лишь подчеркивалась крупными бриллиантами, вживленными в тела драгоценных рыб.
Личность сопровождающего карету была намного удивительнее! Всадник Аничкина моста из знаменитой четверки Клодта гарцевал вокруг экипажа. Он был безумно красив той античной мощью и первозданной животной грацией, что, увы, навсегда утеряны цивилизованными людьми.
Кучер даже не посмотрел в мою сторону, но я знал – ждет он именно меня. Я без промедления забрался внутрь, занял место на уютном кожаном диване. Экипаж рванул с места и понесся во весь опор.
Оглядевшись, я убедился, что нахожусь в карете один. Никогда прежде мне не доводилось выезжать к больному с подобной помпой. Кто же мой пациент и что с ним случилось? Несомненно, он принадлежит нежити, об этом свидетельствует способ, которым меня вызвали. Но карета и сопровождающий всадник! Видать, хозяин экипажа – очень важная персона и в мире нежити, и в мире людей. Дорога заняла около получаса, но мне не удалось ни на йоту приблизиться к разгадке личности таинственного ночного пациента.
Карета остановилась плавно, так, чтобы пассажир не ощутил толчка, и я его действительно не ощутил. Кучер был, несомненно, мастер своего дела и не зря носил столь вызывающе роскошную ливрею. Пора и мне проявить себя. С достоинством, приличествующим настоящему врачу, я вышел из кареты и очутился на поребрике около богатого городского дома. Не успел я сообразить, где нахожусь, как кучер со свистом протянул лошадей кнутом, и карета умчалась.
Всадник остался, но проку от него было мало. Он молчаливо, словно статуя, застыл на мостовой подле меня. Наверное, его заданием была роль охранника и не более того. Но кто тот злодей, защита от которого требует столь мощного телохранителя?
На память мне пришел вызов к подьячим, и мурашки пробежали по телу. Всякое может ожидать доктора в ночном Санкт-Петербурге! Хотя, возможно, виной невольной дрожи был лишь порыв ледяного ветра.
Успокоившись и осмотревшись,
