без звука включен французскоязычный канал.
– Lumière сегодняшний не читала? – интересуется мастер, приступая к работе.
– Ой, да у меня с французским не очень. Если честно, совсем слабо, – признается Кристина. – А что там? Что-то стоящее?
– Да журналист какой-то новый, никому не известный, написал очень трогательную статью о вторжении в Багдад. Я в автобусе сегодня ехала, так половина пассажиров, не отрываясь, сидела, уткнувшись в газеты. У меня самой пока руки не дошли, тем более что я, к сожалению, не очень бегло читаю, но муж тоже очень похвалил, говорит, придешь с работы, обязательно почитай, если что, перескажу тебе статью более простым языком.
– А, ну мне тогда, может, дочь переведет ее.
На телеэкране появляется Андрей, и Наташа, услышав, о чем речь, делает звук громче.
– Это и есть Руссо, – поясняет мастер. – Ты же не против?
– Да, слушай, только я ничего не понимаю.
– Ну, я тебе потом перескажу, что пойму.
В студии сидят Андрей и французский ведущий средних лет.
– У нас в гостях Андрей Ильяновский, именно он под псевдонимом Кристиан Руссо написал статью о вторжении в Багдад, которую сегодня обсуждает чуть ли вся Франция. Все 300 тысяч экземпляров газеты Lumière были раскуплены еще до полудня, а в Интернете соответствующий запрос стал вторым по популярности…
– Руссо этот, похоже, из наших, – поясняет Наташа. – Его на самом деле Андрей зовут.
– Да не может быть, как же надо язык знать, чтобы статьи на нем писать? – Кристина бросает скептический взгляд на экран.
– Вырос, наверное, здесь.
– Вообще он переводчик, – добавляет женщина, внимательно слушая ведущего, который, к счастью, как и большинство журналистов, говорит четко и разборчиво, так, чтобы даже иммигранты поняли.
– А, ну тогда ясно. Способности у человека.
– Да, но все равно молодец. Я вот всегда знала, что наши – ну, соотечественники – лучшие… Сколько мы олимпиад и по математике, и по физике выигрывали, и в шахматах всегда лучшими были, а теперь еще и в журналистике, аж гордость берет, – восхищается Наташа.
***
Теперь, когда самое жуткое неизбежно, Жанна пробегает текст глазами еще раз: не так уж и плохо. Накануне она относилась к его творению очень предвзято, словно ее оценка могла повлиять на мнение остальных. Откровенное эссе пацифиста, который побывал на границе добра и зла, написанное с позиции того счастливого большинства, которое может ходить в школы и заниматься любовью, не опасаясь того, что в самый ответственный момент придется вскочить и искать убежище.
Его научили работать, попросили быть менее экспрессивным и собирать больше фактов вместо слащавых лозунгов. Он и сам это понимал, просто встреча с адом слегка затуманила его мозги. После следующей командировки у него больше не дергаются глаза, и его новые материалы похожи на журналистику.
Андрей четко дает понять Жанне, что они
