неблагоприятным событием – тем, что Антигон уничтожил флот Клита в Боспоре. Это совершенно нарушило планы Эвмена и даже сделало непрочным его положение в Финикии между Антигоном и Птолемеем. Однако этот поразительный человек, которого ни одна катастрофа не могла заставить полностью исчерпать свои ресурсы, обратил свой взгляд к другой области, где он мог нанести значимый удар. Он увидел, что положение в Иране, которое было создано конфедерацией против Пифона, можно повернуть к его выгоде. Союзные сатрапы фактически отождествили свои интересы с интересами роялистской партии. Мелкие вожди знали, что потеряют гораздо меньше, если будут до какой-то степени подчинены центральной власти, чем если их зверски проглотит Антигон или Пифон. Соответственно, примерно к моменту битвы в Парфии Эвмен двинулся к востоку и пересек Евфрат – очевидно, безо всякого сопротивления. Амфимах, сатрап Месопотамии, был его союзником[37]. Зимние квартиры (318–317 до н. э.) Эвмена разместились в пределах сатрапии Селевка, в некоторых деревнях, которые именовались «деревнями карийцев» (Καρῶν κώμαι)[38]. Вот что сталось с надеждами Селевка держаться подальше от всяческих схваток!
В Вавилонии не было сил, которые Селевк осмелился бы противопоставить «серебряным щитам» под командованием Эвмена. Эвмен провел зиму в этих деревнях безо всякого беспокойства и призвал через вестников Селевка и Пифона прийти на помощь царям. Эти вожди все еще считали, что союз с Эвменом, презренным греком, невозможен, и отказались видеть в нем представителя царей. Однако послания, которые он отослал союзным сатрапам, встретили благожелательный прием. Его послание нашло объединенную армию, которая разбила Пифона, все еще нераспущенной. Эвмен решил, что окрестности Сузы станут местом, где весною он встретится со своими войсками.
Агенты Селевка и Пифона тщетно пытались зимой поколебать верность «серебряных щитов», и весной (317 до н. э.) армия Эвмена двинулась в путь. Селевк скоро узнал, что тот разбил лагерь на берегах Тигра лишь в 34 милях от Вавилона. Фактически Эвмен приблизился к Вавилону больше, чем позволяла безопасность. Он уже истощил страну между двумя реками и мог найти припасы, лишь перебравшись на восточную сторону Тигра. И здесь, столь близко к столице, Селевк вполне мог сделать переход через реку практически неосуществимым. Но Селевк, со своей стороны, совершенно не хотел, чтобы враждебная армия, к тому же включавшая в себя «серебряные щиты», находилась у него под дверью. Заблокировать продвижение армии было для него столь же опасно, как позволить ей продвигаться дальше, в Сузиану. Все было бы хорошо, если бы только он мог убедить «серебряные щиты» дезертировать, и в таком безвыходном положении он отчаянно уцепился за эту призрачную надежду. Он послал посольство на кораблях, которые Александр построил в Вавилоне как раз перед своей кончиной, чтобы они сделали эту последнюю попытку; но «серебряные щиты» остались верны Эвмену. Тогда агенты Селевка попробовали более
Diod., XIX. 27, 4.
Ibid., 12, 1.
