style="font-size:15px;"> Мэрион подумала, что после смерти Виктора осталась единственной волшебницей в северных землях. Но откуда эльфу знать об этом? Его соплеменники не выносили холода и старались не удаляться от комфортных широт. Мэрион могла бы поклясться, что до сегодняшнего дня Таэль вообще не слишком жаловал человеческих женщин и никогда не целовал их в губы. Почему же она оказалась исключением?
Внезапное влечение эльфа из Высокого дома к простой целительнице, пытавшейся оказать ему помощь, было абсолютно немотивированным и от этого еще более странным. До их страстного соединения он не видел в ней особых магических задатков, так же, как и Виктор. Все носители дара узнавали друг друга на довольно большом расстоянии, а ее никто даже не замечал…
– Ты несправедлива к себе, – эльф так легко проследил ход мыслей Мэрион, что той стало неловко. – Хорошо защищенная магия – большая редкость. Ты уникальна, Мэрион Арвиат, так возрадуйся этому.
Таэль привлек девушку к своему возбужденному телу, и она мгновенно оказалась во власти аметистовых глаз, ласковых рук и нежных губ. Отринув на время собственные потребности, эльф терпеливо учил молодую волшебницу получать и дарить наслаждение, и в этом деле для него не существовало ни запретов, ни ограничений.
Его скрытая сила, нечеловеческая выносливость и абсолютная раскованность настолько заворожили Мэрион, что в какой-то момент она забыла про магию, и все завершилось без вмешательства высших сил. После Мэрион мирно уснула на руках у своего возлюбленного, не подозревая о том, что до конца короткого зимнего дня произойдет еще немало удивительных событий.
Проснулась волшебница от голода. Есть хотелось так сильно, что даже блаженная усталость не смогла удержать ее в постели. Она набросила на себя старое домашнее платье и вновь взялась за вожделенную корзину с провизией. На этот раз Мэрион сделала все, как положено: расстелила на низком столике чистую салфетку и аккуратно разделила содержимое корзины на две равные части. Потом она уселась на подушку и, стараясь не слишком торопиться, принялась уничтожать свою половину провизии. Ее и раньше после высвобождения силы мучил сильный голод, но теперь он стал просто неутолимым.
Когда от нехитрого пиршества почти ничего не осталось, Мэрион подняла голову и снова встретилась взглядом с мужчиной, который по воле Судьбы стал самым близким для нее человеком. Точнее, эльфом. На вид Таэлю можно было дать не больше двадцати пяти, но его истинный возраст оставался для нее загадкой. Удобно ли спрашивать эльфа, сколько ему лет? Он полулежал, опершись на локоть, и смотрел на нее. На фоне темных бархатных драпировок обнаженное тело Таэля выглядело так живописно и соблазнительно, что молодая волшебница утратила дар речи.
Спохватившись, она отряхнула крошки и расправила платье.
– Прости, я, наверное, выгляжу глупо.
– Мне нравится смотреть на тебя, – эльф по обыкновению был откровенен и лаконичен.
