что-то на мягких кошачьих лапках крадётся к душе и потихоньку начинает разрывать её на мелкие клочки, точно газету с никому не нужными новостями. полный ярости зверь не останавливается, а продолжает своё дело, от внутренней боли она захлёбывается в слезах.
«уволена», – отчеканивает такой же равнодушно-холодный голос, как и у неё на математике. всё, что строилось так долго, разрушается по кирпичикам с хирургической точностью. это было всё то, чем она пыталась заменить счастье. а попросту хотела сделать вид, что он такая же, как её сидящие на шее у своих мужей одноклассницы. пыталась, но не выходило.
не было богатого мужа, блестящей карьеры – ничего, кроме пустой душной студии в спальном районе москвы вдалеке от метро, от одноклассниц. а дальше всего от друзей, о которых даже и мечтать было некогда. а что, это даже удобно: просыпаешься в пять утра, тащишься по пробкам на работу, печатаешь какие-то неведомые цифры, а потом в каморку на окраине города. и ведь мечтать-то некогда – никаких разочарований. живёшь вроде, как эти «все». потому что только ненормальные всё рвутся куда-то, пытаются сделать невозможное.
***
мне хотелось бросить голодных посетителей и сбежать из этого дурдома: сотни недовольных лиц, тусклых глаз, настолько выцветших, что увидеть в них хоть что-то человеческое было невозможно. не то что вкус, даже малейший запах, пропитывающий одежду насквозь, убивает. поэтому вечером поскорее закидывала рубашку в стиральную машину. я ненавидела поваров и гостей, которые вели себя подобно варварам. смотрела на всё это и сдерживала подступающую к горлу тошноту. я видела всё даже не серым, а покрытым едкой, зеленоватой плёночкой.
– пирожок с вишней, – доносится опять, как будто из колодца. потихоньку голос с каждым звуком казался всё ближе, всё знакомей, всё теплей. и я знаю, что дальше произнесёт этот человек:
– ты не очень.
и всё с добродушной и в то же время издевательской улыбкой. такой же, как и раньше. казалось, что годы шли, покрывали лицо морщинами, а внутренность не меняли. всё также рядом, всё также близко, всё также тепло.
– мы не очень, – отвечаю и не сдерживаю смех.
***
осматривает беглым взглядом комнату и теряется, потому что не видит в ней ничего из того, что наполняло её: ни рисунков, ни постеров, ни фотографий. строго и стильно, как в икее. садится на крутящийся стул и отъезжает от меня к стене:
– где в этой комнате ты?
молчу. взгляд упирается в кристально-белую стену и старательно выискивает что-то. вдруг вспоминаю про недавнюю находку и судорожно раздвигаю ящики стола, достаю измятый фантик, а на пол падают старые рисунки. он заботливо поднимает один с пола с таким видом, точно этот нелепый натюрморт был живым.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
