у костра, кипятя воду. У вождя подмышкой началось загноение, и они спешили промыть рану, как учил чужак. Тот в это время был у Нурэя. Главный охотник не хотел слушать своих родственников и отказывался прижигать раны. К вечеру у него покраснела вся рука и поднялась температура. Раненых было много, и Богдан старался обойти тех, кто нуждался в серьёзной в помощи. Набралось более сотни. Ещё у двухсот были царапины. Но все рвались в бой.
В некоторых случаях требовалось очистить раны и прижечь их снова. Однако второй раз делать это было опасно. Человек мог не выдержать. Его мог убить болевой шок. Об этом говорил ещё отец. Надо было какое-нибудь обезболивающее. И тут Богдан вспомнил о мешочке шамана. Он хранил его с тех пор, как тихо умыкнул у того в гэре, воспользовавшись удобным случаем.
Не спрашивая Дзэтая, как разводить эту «дрянь», он на глазок бросил щепотку в большую чашку и перемешал. Потом набрал плошку и протянул отцу Нурэя. Жена охотника была беременна и скоро должна была родить, поэтому её отвели вместе с несколькими другими женщинами в таком же положении к болотам.
– Дай ему выпить. Это – трава шамана, – уверенно произнёс Богдан.
Нурэй послушался отца и маленькими глотками выпил горячую воду. Вскоре глаза у него закатились, лицо покрылось испариной, и бедняга стал бредить. Дальше уже всё было гораздо легче. Взяв заранее прокалённый нож, Богдан разрезал вздувшуюся кожу и показал, как надо выдавливать гной. После этого рану обязательно надо было промыть настоем ивы и подождать до утра. Если утром жар не спадёт, следовало промыть ещё раз и прижечь.
– Ух, если меня ранят, ты, что, тоже так будешь делать? – спросил Тэлэк, не в силах оторвать испуганного взгляда от Нурэя.
– Есть варианты? Антибиотиков ведь нет.
– Чего?
– Да, говорю, буду! Пошли дальше! Помогать надо, – он схватил молодого охотника за локоть, и они поспешили к другому гэру. Там к ним подошёл Тускул. Сын шамана был явно чем-то озабочен.
– Вождю плохо, – сообщил он. – Айлана не хочет звать. Говорит, сама справится.
– Вот жара проклятая! – недовольно буркнул Богдан. – Так и знал, что половина сляжет. Сейчас идём. Тэлэк, доделаешь? – он протянул другу нож с обожжённым лезвием и, не обращая внимание на застывшее от ужаса лицо друга, направился вслед за сыном шамана к холомо вождя. «Да, всем было страшно, но начинать же когда-то надо!» – хотел бросить на ходу Богдан, но передумал.
– Там ещё… это… – замялся Тускул, когда они отошли от гэра. Его уши смешно торчали в стороны после того как он, подражая Богдану, тоже побрился налысо. Больше никто из туматов не захотел лишаться своих длинных кос. Но сын шамана рискнул.
– Чего ещё? – с усмешкой спросил Богдан.
– Пришли одноглазый Огай и вождь даваней, Бохан.
– Да ну! Баргуджин говорил, в полдень будут. Задержались. Дела неотложные. Заработались, наверное.
– Что? Ты опять с духами разговариваешь?
