головы, хотя преступник точно на своем месте, он глядит на нее в упор – лицо Вероники горит. Она корит себя за трусость, но ничего не предпринимает. Дверь открывают, и Нику отпускает эта звенящая опасность. Она буквально вваливается в квартиру, но не плачет, нет.
Без особого удивления обнаруживает в прихожей довольно улыбающегося папу, увлеченного каким-то делом, – видимо, зашел в гости. Машинально кидает рюкзак, торопливо идет в ванну, где с мылом ожесточенно трет язык, натирает мылом руки. Возвращается в коридор и проходит в гостиную. На диване смотрит телевизор Галя – похорошевшая сестренка, которая приезжала не реже раза в месяц, что чуть отдалило дружных девчонок. Но сейчас все неважно.
Ника забирается к ней под одеяло. Старшая удивленно смотрит на нее, несколько раз спрашивает, не случилось ли что. Младшая упрямо молчит. Лишь прижавшись к родной частичке себя, спрятавшись под одеялом, Вероника заливается слезами. Нет, держать в себе – выше всяких сил. Она в один момент выпаливает Гале, сквозь рыдания, о произошедшем, кратко, что приводит сестру в ужас. Та немедленно подзывает папу, который в озверевшем состоянии кидается во двор, где давно никого постороннего нет… Галя звонит маме на работу, скоро та прибывает. Потом участковый, соседи… Весь кошмарный круговорот дальнейших событий Ника не запоминает. Стольких слез она не проливала и за всю свою короткую жизнь.
Когда посторонние уходят, Вероника запахивает окна шторами. Она бьется в истерике, если кто-то предлагает открыть их. Мама старается успокоить, взывая к справедливости небес и милиции, где обязательно помогут.
Ника пропускает школу в течение недели. Пока не набирается решимости и все же не идет туда вновь, навстречу своим страхам, которых теперь в разы больше. Веронику переклинивает из-за мысли, что преступность с телевизора – не абстракция. Она вот она, разгуливает с ней бок о бок. С той, которая верит в Бога, стремится учиться хорошо, слушаться маму. Оказывается, этого вовсе недостаточно, чтобы быть защищенной.
Потом до Вероники доходит, что все могло завершиться намного хуже. В прокуратуре рассказывают о схожих случаях, но насильник там доходил до конца. Ника знает, что психопаты убивают жертв. И она опять верует в Высшие силы, ведь с ней, кроме глубокого морального потрясения, больше ничего не произошло. Утешение слабое, состояние Ники не нормализуется и через месяц. На фартук и ту форму она вообще не может смотреть.
Вероника вспоминает, как лет в четырнадцать мама-таки водила ее к психологу. Мысленно Ника смеялась над тетенькой и ее тестами. Никто, никто не сумеет разъяснить ей причину замкнутости и отстраненности от мира. Потому что они не знают об увлечении писательством. Это не сказывается на учебе, значит, взрослых и не должно касаться, значит, до них не дойдет. Так думала Серебрянкина.
Теперь ее ведут к экстрасенсу. Никаких тупых
