в стиле «Веселый вдовец: похоже, Король нашел себе новую королеву!»
Максим набрал Дашу.
– Ты видела фотографии?
– Видела, – потухшим голосом отозвалась та. – Мне уже прилетают в директ многочисленные сообщения и запросы на добавление в друзья. Кто-то под новостями узнал меня и указал мои имя и фамилию.
– Есть мысли, что с этим можно сделать?
– Ну… только не говорить правду. В нее все равно не поверят.
– Конечно! – Корольков плохо скрывал злобу. А злость на эту ситуацию начала нарастать сейчас, именно во время разговора с Иволгиной.
Даша молчала, тишина в трубке еще больше накаляла Макса. Он выдохнул – в конце концов, девушка не виновата в том, что он вышел ее проводить и сам выдал свое общение с ней. Так же, как и не виновата в том, что он испытывает чувство вины за симпатию к ней.
– Даш? – уже спокойно позвал он.
– Да. Я слушаю.
– Ладно. Если вариантов нет, давай пока оставим как есть. Ты как придумаешь что-то или найдешь нечто новое, звони мне сразу, хорошо?
– Хорошо. Знаешь, что мне тут пишут в директ с незнакомых каких-то левых страниц?
– Что? – Вообще-то Королькову было неинтересно, но обижать девушку не хотелось.
– Угрозы. Пишут, что я зря связалась с тобой и что я следом за Ликой сорвусь с высотки…
– Бред все это. Не бери в голову даже, больных людей полно. Давай, до завтра.
Положив трубку, Корольков с абсолютным принятием ситуации подошел к шкафу на кухне, в котором хранился солидный бар. Правда, за последние две недели на полках заметно уменьшилось количество бутылок. Но запасы алкоголя все равно оставались впечатляющими и количеством, и качеством. Дело в том, что поклонники и партнеры часто дарили ему дорогой алкоголь, но в годы своей популярности и активной работы он если и пил, то где-то на тусовках и в ресторанах, клубах и барах. И обычно не слишком много, ведь почти каждое утро его ждали съемки, встречи, интервью.
А теперь, слетевший с олимпа славы, он наливал себе в стакан дорогой виски, оставшийся от прошлой хорошей жизни. Так он заглушал тупую сосущую боль в груди. Пил и вспоминал о вчерашних кумирах страны, которые – кто резко, кто плавно – скатились на дно забвения. Неужели это и его конец как успешного артиста? Неужели сейчас, в расцвете своих сил, он окажется забытым, невостребованным и ненужным? После такого успеха, после стольких ролей? Неужели даже в самом захолустном провинциальном театре после истории с Ликой для него не найдется роли? Да и нужны ли будут ему эти провинциальные подмостки?
Корольков взял запылившуюся гитару, поставил перед собой стакан и бутылку виски. Заиграл перебором, чередуя аккорды в самой простой обычной последовательности: Em Dm C… И, импровизируя, начал напевать:
В печке тлел уголек, согревая свой дом,
Согревая людей, долго, верно горя.
А на небе сверкнула звезда за окном,
Яркой
