сосед имеет должность. Если есть должность, значит, есть всё остальное. Иначе, как же его в ведомость по зарплате записывать? Звался сосед Тарасом Григорьевичем Задунайским. Оказался он маленьким человеком. Не по росту, а по существу. Можно сказать, тьфу, а не человек! Видимость одна. Глянешь поначалу на него и много чего хорошего подумать о нём можно. Солидный, высокий, сытое пузцо над брючным ремнём. На голове благоприобретённая лысина в ореоле седых волос. Расплющенная многолетним сидением о служебное кресло задница, внушала тайные надежды просителям на положительный исход челобитных.
Соломончик, конечно, мудрый человек и хороший портной, но не дано ему познать хитросплетения человечьей души клерка средней руки. Тарас Григорьевич был отчаянным человеком. Он страстно желал обладать миллиардами. Лучше долларов. На крайний случай можно удовлетвориться рублями. Подошли бы и тугрики, но, чтоб их было много. При этом Задунайский, по причине занимаемой должности, и, главное, из за отчаянной трусости характера, не мог осуществить свою заветную мечту. Ему больше хотелось, чем моглось. Он панически боялся тюрьмы. При разговорах коллег, мол, слышали, у губернатора N-ой области при обыске валюты на миллиард изъяли, А у чиновницы «Х» драгоценностей при аресте четыре пуда описали – у Тараса Григорьевича отнимались от ужаса ноги. Начинали дробно стучать зубы и он, от страха, тихо, но ощутимо, портил воздух. Коллеги подозрительно смотрели друг на друга, и быстро расходились по своим кабинетам. От конфузии, Задунайский страшно страдал, но мечты разбогатеть не оставлял.
Задунайский чиновничья крыса. Одним словом клерк. Мелкий чиновник, но с личным кабинетом. И не важно, что кабинет рядом с сортиром. Важно то, что Тарас Григорьевич по долгу службы первым узнавал решение начальника.
Что проку в этом? Ну, не скажите…
Мы поделены на две части: те, кто правит и те, кем правят. Последних больше и живут они хуже первых. Потому, что первых меньше и достаётся им больше.
Не понятно? Запишите для памяти.
Первые – рулевые. Это те, кто рулит нами.
Вторые – это мы. Те, кто пытаются выжить, на то, что остаётся от прокорма рулевых. Причем размер кормовых устанавливают сами рулевые.
Нас они, как хотят, а мы их только матом.
Трудно иметь своё мнение, когда имеют тебя, а ты с уздой в зубах и хомутом на шее.
Вот такая Камасутра.
Посмотреть в глаза рулевым не дают оглобли и вожжи. А так хочется! Посмотреть внимательно и спросить тихо:
– Ну, «чё»? Опять не туда приехали?
Интересно получается. Воз тащили мы, а едут они. Причём, каждый раз не туда, куда обещали. Ржём не мы. Ржут над нами.
Соломончик в чиновничьих игрищах сроду участия не принимал, и мало в них понимал, но в гешефте главы семейства Тараса Григорьевича Задунайского со временем разобрался, и подивился его
