Он первый начал это все. Даже если ты сильно увлеклась заботой о дочери, он мог сказать тебе об этом, а не молчать по углам.
– Но моя вина тоже есть.
– Не знаю. Это ты можешь узнать от него. Вдруг твоей вины нет вообще?
Вздыхаю, чувствуя себя разбитой или даже убитой.
– Завтра приезжай, у меня обед также полтора часа, и я тебе массаж сделаю.
– Спасибо.
В дверь входит после однократного стука какая-то девушка и извинившись остается снаружи.
– Ладно, поеду. Спасибо, что выслушала.
– Удачи.
Обнимаемся на пороге, и я уезжаю.
Сажусь в такси и планирую уехать домой, но мне приходит смс от Льва.
«Лида… Лида… Лида… Непослушная девочка. Я бы сейчас поймал тебя и отшлепал, но у меня деловой обед. И потому отложим наказание на завтра. А пока что, возвращайся и веди запись и звонки. Занимайся работой, а не беготней. В первую очередь – ты ассистент в компании. Остальное между нами».
– Ага, конечно.
– Что? – отзывается таксист.
– Я говорю к бизнес-центру на Красной, пожалуйста.
Хотела ответить ему, что он первый зажимает меня по углам, стоит оказаться вдали от камер или свидетелей, но так я раззадорю его. Нет уж.
Хватит.
Отключаю телефон, на котором заставкой при блокировке стоит фото моей девочки и сердце сжимается.
Она может из-за меня лишиться возможности расти с отцом, и мне от этого становится еще более паршивей. Хотя Арина права, он первый начал… Я могла действительно не заметить, что поглощена материнскими обязательствами. Но достаточно ли в этом всем аргументов?
Остаток рабочего дня был похож на торнадо.
Не представляю, как разозлился бы Лев, если бы я все это пропустила.
Домой приехала бесконечно уставшей. Через полчаса и мама с Лерой, которую я попросила забрать из сада, так как опаздывала из-за объема работы.
– Привет, мое солнышко, – поцеловала их обеих. – Привет, мамуль.
Переодела Леру, мама приготовила в это время чай с пирожными, которые она купила, и мы сели за стол.
Послушали немного малышку, посмеялись и приехал Влад.
– Владик, ты похудел? – мама оглядела мужа, и я сама засмотрелась на его фигуру.
– Не знаю. Если так говорит моя теща, значит, точно стал стройнее.
Склонился и как-то, долго прижимаясь к моей щеке губами, сказал «Привет».
Мама залюбовалась, а я возненавидела эту игру.
– Как ваши дела, Любовь Павловна?
– Скажешь тоже, Любовь Павловна, – мама как девочка засмущалась. – Потихоньку, Владик. Вот Лерочку привела.
Люблю ее. Она такая подружка, такая добрая. От нее исходит столько света, что ее невозможно не любить.
Вот только сейчас, я вряд ли, могу с ней быть подругой. Она не поймет меня. Потому что мы всегда стараемся не волновать своих мам и потому не говорим порой и сотой доли того, как и в
