Чехлы были одинаковые, как же тут выбрать?
– Смелее, как ночью с машиной, – подначивал ее Икол. – Не понимаю, почему люди так боятся встречи со своими мечтами?
Хейдвиг робко сняла один из чехлов, потянула вниз молнию, и чехол упал к ее ногам, как серая туча. В ее руках оказалось то, что никак нельзя было назвать униформой – платье из тонкого атласа, поясок которого находился на уровне груди. Рукава были короткими, и руки должны были оставаться совсем обнаженными. К платью прилагался легкий газовый шарф. Хейдвиг застыла на месте, не понимая, что с этим делать.
– Я должна это?..
– Надеть. Хочу видеть тебя в романтическом платье начала девятнадцатого столетия. Должно подойти идеально и подчеркнуть твою красоту. Не обращай внимания на мадам Дисгайз. У нее консервативный взгляд на вещи.
Хейдвиг пошла за вешалки, сняла костюм сестры милосердия и одела то, что только что выбрала наугад. Когда она вышла показаться перед Иколом, он критически осмотрел ее, а потом, усмехнувшись, заметил:
– Эдакая стандартная тупая классическая неприкосновенность… Ужасно. Буднично. Стереотипно. Хотя ты, Хейдвиг выглядишь неплохо. Чего-то тебе не хватает, но чего никак не возьму в толк. Добавить бы сюда немного агрессии. Жди здесь, я сейчас вернусь. И не переодевайся. У меня есть идея, как опаскудить этот нежный и занудный образ.
– Я и сама что-то придумаю, – не удержалась от искушения Хейдвиг, но Икол бросил на нее взгляд – такой страшный, что ей пришлось замолчать и поперхнуться невысказанной идеей, которая у нее только что появилась.
К привычке Икола исчезать в темноте и появляться из пустоты она уже привыкла. Вдруг Хейдвиг закричала от страха: если бы это были проклятые гаджеты, которыми тут все напичкано, но нет! Косметический столик и табурет появились настолько неожиданно, что Хейдвиг в лучшем случае могла бы воспринимать это как спецэффект для дешевых ужастиков, галлюцинацию, бред… Но оно все было материальным. Дубовый столик с огромным зеркалом в резной старинной раме, к которой крепились канделябры с пылающими свечами, и стеклом – черным, будто провал в ничто. На раме были выгравированы знаки, которые нельзя было считать узором или очередной фенькой. Они повторялись в строгой последовательности, как буквы в словах. Табурет, без спинки, разумеется, оказался слишком низким, и когда Хейдвиг села на него, ее колени уперлись в живот. Глянув в зеркало, Хейдвиг надеялась увидеть в нем себя, но ничего не было – только пустота.
Вздрогнуть ее заставили прикосновения к плечам и горячий поцелуй в шею. Хейдвиг почувствовала Икола, потому что она не оборачивалась, а зеркало так ничего и не показывало. Она оглянулась – и поняла, что не ошиблась. Он был рядом, с небольшой шкатулкой в руке.
– С чего же начать? – спросил он, притворяясь, будто предыдущий замысел выветрился у него из головы. – Наверное, с обуви. Хейдвиг, глянь, что там под столиком
