какого-то неблагополучия, тоски. Она начинает жечь человека еще во время его земной жизни. Страшно представить, что будет с человеком, который, переходя в жизнь вечную, уносит с собой ненависть. Свое развитие она продолжит и там.
Подобным образом воспринимая ежедневные «вызовы», человек видит в них частые задачи, в своей совокупности связанные с главной задачей жизни. При таком подходе каждый день воспринимается как значимый для всей жизни в целом. Значимым становится каждый встречный на жизненном пути, каждое действие, совершенное в отношении него. Жизнь становится непрестанным развитием, имеющим перспективу.
Взгляд на реальность с позиций вечности помогает медицинскому работнику пережить депрессию, возникающую и по иному поводу. Смерть пациентов для медицинских работников, сердца которых не огрубели в цинизме (попытка защититься от стресса цинизмом ведет к регрессии личности, о чем см. в указанных в начале раздела лекциях), может сопровождаться погружением в деморализующие переживания. Так, например, один хирург, работающий в направлении военной медицины со временем решил из хирургии уйти. Свой уход он объяснял неспособностью далее встречаться со смертью своих пациентов, за которых он, прикладывая усилия, боролся («Ты борешься за него, борешься, а он все равно уходит»). Человек, смотрящий на смерть с позиций лишь земных реалий видит хрипы, стоны, страдания, оставляемую умирающим семью. Но оку, которого коснулся отблеск вечности, открывается, что в предсмертный период пациент многое пересмотрел в своей жизни. «А сумею ли я подготовить к встрече с Создателем свою душу?».
На языке Виктора Франкла такой строй мыслей можно назвать удержанием высоты смысла. Для него удержание высоты смысла было ключом к выживанию. Франкл, как известно, некоторое время провел в качестве узника (но не преступника!) в нацистском концентрационном лагере. Он наблюдал, как заключенные впадали в состояние регрессии, спускались на примитивный уровень существования. Они охватывались эмоциональным отупением, невозможностью думать ни о чем, кроме потери реального чувства времени. «Лагерная действительность вела к обесцениванию отдельной человеческой жизни», «отмирали все духовные запросы, все высокие интересы. В общем, все, что относится к области человеческой культуры, впало в некий род зимней спячки»[22].
В лекциях «Остаться человеком: офисы, мегаполисы, концлагеря» проводятся параллели между состоянием узников концлагерей и людьми живущими в условиях всеохватывающего погружения в рабочий процесс при отмирании способности обращать внимание на запросы высших проявлений духа. См., например, часть 3, пункты ООа-ООb.
Когда рабочие будни воспламеняются смыслом, они перестают быть беспробудностью и оживают[23]. Если человек помнит о вечности, в которую предстоит вступить ему и его пациентам, то контакт с человеческим страданием теряет свой обжигающий характер. Если есть память о вечности, то становится
Борис Братусь. «Несмотря ни на что – «Да» сказать жизни». Уроки Виктора Франкла.
См. «Будни» из книги Ивана Ильина «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий».
