Млад Мстиславич за месяц до пересотворения к себе взял.
– Ты старше почти на два года, – одернул его Млад, – это очень важно.
– Да? А ты сам? Тебе тринадцать лет было! Ты вообще был пацан! – не унимался Ширяй.
– Я – это я.
– Тебе было всего тринадцать? – спросила Дана. Млад никогда не говорил с ней о пересотворении.
– Я так считаю: или ты мужчина, или нет, – важно изрек Ширяй. – Если нет – о каком испытании можно говорить? Почему ты в тринадцать лет был мужчиной, а он в пятнадцать мужчиной быть не должен?
– Я же говорю, меня готовили к этому с рождения, – вздохнул Млад, – а он рос в окружении полусумасшедших женщин и жрецов. Ты бы слышал, чему они его учили!
– И ты хочешь за неделю сделать его мужчиной? – грустно улыбнулась Дана.
– Да! – вспыхнул Млад. – Да, хочу! Потому что если он не станет мужчиной, он умрет!
– И если это случится, ты будешь думать, что во всем виноват?
– Не надо! Это неправильно! Я взял его к себе не для того, чтобы оправдывать себя тем, что у меня была всего неделя! Мой отец говорил… Нет ничего хуже, чем сказать самому себе: «Я сделал все, что мог». Он творил чудеса, он поднимал на ноги безнадежных больных, потому что никогда не говорил: «Я сделал все, что мог»!
Неожиданно, вспышкой, перед глазами появилось лицо доктора Велезара: «Здоровье князя уже не в моей власти». А ведь князь был еще жив…
Миша вернулся быстро. Он вбежал в дом в расстегнутой шубе, без шапки и прямо с порога кинулся Младу в ноги – тот едва успел повернуться в его сторону.
– Прости меня! Прости! – выкрикнул мальчик и разрыдался. – Спаси меня!
Млад тяжело вздохнул: он никак не мог привыкнуть к бесконечным просьбам о прощении, его передергивало оттого, что кто-то падал перед ним на колени, поэтому взял Мишу под мышки и усадил рядом, обнимая за плечо.
– Ну? В чем ты виноват на этот раз?
– Я… я правда виноват, – всхлипнул мальчик и ткнулся лицом Младу в грудь, – я не говорил тебе. Я хотел сказать, но не говорил. А ты должен был знать.
– О чем?
– В белом тумане меня встречает Михаил-Архангел. Он говорит со мной. Он говорит совсем не то, что говоришь ты! Он сейчас… он сказал, что уведет меня к Господу, стоит только дать ему руку, и он уведет меня к нему… Никаких испытаний для этого проходить не надо. Я крещен, а значит я принадлежу ему.
Млад помертвел. Первым его желанием было немедленно, сейчас же идти в лес и разводить костер – подниматься наверх. Он на миг забыл о том, что он белый шаман и никогда не сражался с духами, это не его стезя. Он забыл о том, что умрет, если попытается подняться, – доктор Велезар прав, сердце остановится. Надо по меньшей мере еще дня три-четыре, чтобы на подъем хватило сил. А главное, что он скажет огненному духу с мечом? Что тот неправ?
– И почему ты с ним не пошел? – спросил Млад ледяным голосом.
Миша расплакался еще сильней и обхватил шею Млада руками.
– Потому что ты можешь меня спасти!
