такие большие и красивые. Спортивные. Черный, темно-серый и красный, как рубин.
Возможно, я уже целую вечность стою и смотрю на байки, потому что парень, который сидит на черном, смотрит в мою сторону. Он в шлеме, как и его друзья, и козырьки тонированы, но я чувствую, что его взгляд прикован ко мне. Я неловко улыбнулась и направилась к папе в машину.
Глава 2
Передо мной предстала двухэтажная белая вилла с кучей окон. На втором этаже стеклянные балконы с цветами, рядом со зданием пальмы и красивая лужайка. Перед домом расположены ворота, далее – асфальтированная дорожка, на которой под козырьком стояли две машины. Два Порше: один красного цвета, другой серебристого. Не знаю, какая чья. Да и мне все равно.
Папа повел меня за дом, там был огромной бассейн и джакузи. Перед бассейном располагались белые мягкие лежаки и стол с несколькими стульями.
– Дэвид, это ты? – раздался сзади женский голос.
– Да, мы здесь, – крикнул отец.
Я вся съежилась от предвкушения… Из дома вышла женщина с каштановыми волосами, карими глазами, стройная, ростом метр шестьдесят с лишним. На лице ни одной морщины, губы полные и сочные. Ясно, косметология решает всё. На ней был пляжный розовый халат, а под ним слитный купальник черного цвета. Трэйси поцеловала моего отца и подошла ко мне.
– Хейзел, верно? У тебя папин нос, – обняла меня. – Добро пожаловать, – сверкнула Трэйси идеально белыми зубами.
– Здравствуйте.
– Давай договоримся сразу, называй меня просто Трэйси. Никаких мэм и всего прочего.
– Хорошо, просто Трэйси, – кивнула я.
– Молодец, – ухмыльнулась она.
– А где Моника? – спросил папа.
– Кажется, у себя, – закатила глаза Трэйси. – Мон! Спускайся!
– Милая, ты же не против, если Моника покажет тебе твою комнату?
– Нет, пап.
– Чудно. Может, потом поплаваем в бассейне?
– Мне столько вещей нужно разобрать, разложить все как положено. Понимаешь? На это уйдет много времени. Плюс надо позвонить тете и написать друзьям, что я долетела.
– Я понял. Тогда поужинаем вместе?
– Да, хорошо.
Как только я произнесла эти слова, из дома с невозмутимым лицом вышла Моника. Ее волосы были длинные и шелковистые. Глаза темно-карие, губы пухлые, как у матери, заметно, что накачанные. Ее грудь вот-вот вывалится из красного топа. Когда она заметила меня, ее брови чуть вздернулись вверх, а затем она одарила меня улыбкой.
– Бог мой, ты такая миниатюрная! – удивилась она, и я неловко улыбнулась.
– Привет, я Хейзел.
– Да-да, я знаю. Я Моника. Ну что? С приездом, сестренка! – обняла она меня, и мне в голову закралась мысль, это искренне или нет. – Пойдем, покажу тебе твою комнату.
Мы прошли в дом, и внутри все было так же идеально, как снаружи. Белый ковер, белые столешницы на кухне – очень много белого, но не яркого, не как в больнице. Белый кожаный диван
