союзный договор с хионитами и геланами, племенами, отличавшимися особой воинственностью»95, чтобы вместе напасть на восточные провинции Римской империи. Сам историк в это время находился в действующей римской армии. Ему довелось с наблюдательного пункта следить за выступлением объединенных сил противника. Он пишет: «…Мы увидели все окружающее пространство до того, что по‐гречески называется “горизонт”, заполненным несчетной массой войск, а во главе – царя (Шапура. – Авт.), блиставшего пурпуром своего одеяния. Рядом с ним с левой стороны ехал Грумбат, новый царь хионитов, человек средних лет, уже покрытый морщинами, правитель выдающегося ума и прославленный множеством побед»96.
В 359 году Марцеллин участвовал в обороне Амиды (ныне город Диярбакы`р на юго-востоке Турции) от объединенных войск персов и их союзников. Он подробно описал ход боевых действий и, в частности, гибель хионитского царевича от рук осажденных:
«И вот, как только рассвело, царь хионитов Грумбат, взявший на себя проведение переговоров, смело приблизился к стенам, окруженный отборным отрядом телохранителей. Когда опытный наводчик одного орудия заметил, что он находится в поле его обстрела, то натянул свою баллисту и пробил выстрелом панцирь и грудь юному сыну Грумбата, находившемуся рядом с отцом. Высоким ростом и красотой этот юноша превосходил своих сверстников. Как только он упал, все его соплеменники обратились в бегство, но вскоре вернулись, опасаясь, чтобы наши не захватили тело павшего, и нестройными криками призвали к оружию множество людей»97. Описание хионитов, данное Марцеллином, часто приводится в качестве аргумента в споре о том, могли ли они иметь какое‐то отношение к гуннам98. Римские историки обыкновенно отзывались о гуннах как о диких и уродливых варварах, что же касается хионитов, то и их «выдающегося ума» царь, и его высокий и красивый сын совершенно не соответствуют расхожим представлениям о разорявших Европу кочевниках. Однако, с точки зрения авторов настоящей книги, это мало о чем говорит. Напуганные гуннским вторжением, летописцы могли быть несправедливы к своим завоевателям. Кроме того, по наличию в хионитской армии одного-единственного юноши, который выделялся «высоким ростом и красотой», вряд ли можно делать выводы об антропологическом типе целого народа.
Впрочем, мы тоже далеки от мысли отождествлять хионитов и гуннов. Тем более что описанный Марцеллином погребальный обряд хионитов – и это гораздо более весомый аргумент – не похож ни на сюннуский, ни на гуннский. Марцеллин так рассказывает о похоронах погибшего царевича:
«В военном облачении был он вынесен и помещен на обширном высоком помосте; вокруг было расставлено десять лож с изображениями умерших людей, которые были так хорошо изготовлены, что совершенно походили на покойных. В течение десяти дней все люди пировали, разделившись на группы по палаткам и отрядам, и пели особые погребальные песни, оплакивая царственного юношу. А женщины скорбными
Amm. Marc., XVII. 5. 1.
Amm. Marc., XVIII. 6. 22.
Amm. Marc., XIX. 1. 7 – 8.
