вовремя буди! – Капка старался не поворачиваться к сестре правой скулой.
Рима ушла в сени. Он вскочил с отцовской кровати, вытащил из-под матраца аккуратно сложенные, чтобы прогладились за ночь, брюки, пошел умылся. Глаз не то чтобы болел, но ныл легонько.
Проснулась маленькая Нюшка, села на кровати:
– Я уже поспала… Рима, а лепешки будешь печь? Мне сколько дашь?
– Иди умойся сперва! – крикнула из сеней сестра.
– А почему Капка не умывался?
– А я умылся.
– Ну да, а у самого под глазом черное совсем.
– Нюшка, битой будешь, предупреждаю! – пригрозил вполголоса Капка.
– Не мылся, не мылся!
– Да раз не отмывается, – проворчал Капка. – Это кислотой попало.
Вошла с чайником Рима:
– Капка, глаз-то, вот так да! Это как же?
– Сказал, кажется, ясно: кислота. Ну, мне идти время.
– Глаз-то смотрит? – озабоченно спросила Рима, заглядывая в лицо брату.
Капка прищурил здоровый глаз и посмотрел ушибленным.
– Глядит. Полная видимость.
– Ты хоть в зеркало взгляни, какая у тебя видимость!
– Некогда мне по зеркалам смотреть, это твое занятие главное.
– Да, а у самого́ вон что я вчера подобрала, из кармана выпало.
Капка увидел в руках у сестры маленькое зеркальце-книжку. Он подскочил к Риме:
– Дай сюда сейчас же и запомни на всю свою жизнь, что хватать его никто тебя не просит. Учти это для твоей же пользы.
– Ну, с левой ноги встал! – сказала Рима.
Капка промолчал. Он налил в кружку кипятку и стал сердито макать туда пригорелый сухарь. Маленькая Нюшка, торопясь, напяливала на себя платьице, путалась в рукавах, никак не могла выпростать голову и, зная, что брат спешит уйти, тыкалась изнутри в материю, лезла с вопросами:
– Капка, а когда ты мне фырчалку, чтобы сама крутилась, починишь? Ты обещал.
– Ладно, сделаю. Погоди.
– Нюшка, – послышался из сеней голос Римы, – ты в тесте ковырялась? Кто же это у меня разворочал все тут?
– Рима, я правда не лазила, ей-правду, не лазила! – заспешила Нюшка, выбравшаяся наконец головой из ворота.
– Это, может, я, – признался Капка, уткнувшись в кружку.
– Кто же тебя звал туда лазить?
– Это я ночью на глаз лепешки клал вроде примочки.
Горело очень. Я клал сперва тряпку мокрую, а она больно быстро сохнет; а тесто хорошо: долго сырое. Я хотел обратно потом в квашню, да заснул.
– И не совестно тебе? Муки и так нет, а он…
– Чего ты привязываешься сегодня ко мне все утро! – рассердился Капка. Он был не в духе. – Уйду вот от вас в общежитие, и существуйте тут одни без меня. Не дадут человеку поесть толком! – Капка, нагнувшись, собрался было утереть рот углом скатерти, но Рима выдернула ее из-под рук. – Обойдусь без твоих лепешек, не помру.
