протянул в сторону стоящей девочки руки и обхватил ее стан, желая поднять к себе на колени. Владелина резко вздела голову и глянув прямо в бирюзовые очи Зиждителя, чуть слышно вопросила:
– Что это? Что я видела, Отец? Такая красота и мощь! Разве могут это творить Боги? Вы? Огнь? Такие… – Отроковица смолкла, оглядела могутные в сравнение с ее телом и столь крохотные в сравнении с виденным руки Зиждителя и дополнила, – такие маханькие с той огромной и несравнимой ни с чем силой. Нет, – и вовсе шепнула она, ощущая легкое дуновение ветра подле волос, с каковых сползло одеяло, и заструилось своими краями по телу, точно руки ее ослабев были не в силах его удерживать. – День не должен побеждать ночь, лишь сменять.
Дивный немедля поднял девочку, и единождым махом положив ее к себе на ноги, заботливо прикрыв спадающим одеялом, вроде как упеленал в него.
– Да, – также негромко протянул старший Рас, и, склонившись к голове юницы, прикоснулся губами к ее лбу, тем самым мягко прощупав. – Только сменять… Ночь должна сменять день. Нет борьбы между светом и тьмой, потому что это две единозначимые материи, явления… и не может быть жизни одного без другого.
– Что я видела? – вопросила девушка, ощущая на коже лба как касание губ Бога сменились на его перста, словно укачивающие ее.
– Ты видела рождение, – уклончиво и неспешно роняя слова, ответил Зиждитель. – Рождение… Быть может чего-то мощного как система, звезда, планета, а быть может менее значимого, но столь необходимого как естество, тело.
– Рождение, – протянула отроковица, и устало сомкнула очи, под движением пальцев, словно надавивших ей на лоб. – Это так красиво! Незабываемо!
Губы Влады тягостно сотряслись, и глубоко воздохнув, она мгновенно заснула. Прошла малая толика времени, в коей по залу витало отишье, нарушаемое колыханием купно собранных в долгие разрывчатые полосы голубоватых облаков в своде, и заструившаяся сверху вниз серебристая завеса, отразившись легкой зябью в зеркальных стенах и гладко отполированном кипельно-белом полу, выпустила из себя старшего Раса. Обряженный в белое долгое одеяние, обшитое золотыми полосами по подолу, краям длинных рукавов и клиновидному вырезу, сверху на оный был накинут кипельно-белый плиссированный плащ, будто проходящий подмышками рук одним своим краем и схватывающийся на груди ромбовидным смарагдом, в своем занимательном венце Небо явно смотрелся только, что прибывшим издалека.
– Я ведь просил Дивный, – негодующим тоном молвил Небо и сразу бросил взор на спящую на коленях брата девочку. – Проследить за плотью, чтобы все прошло спокойно. Ты же знаешь ноне ей предстоит встреча с Першим. Он будет досадовать на меня за видение.
– Ну, что ж, – насмешливо откликнулся со своего кресла Огнь, покуда так и не отворив очей. – Придется перенести встречу.
– Перенести? – по-видимому, Небо совсем опечалили слова сына. – Если бы я мог, дорогой
