Моисея, и жил в интернате). Хотя интернатские ребята мне казались очень чужими, непонятными, они были плохо одеты, ругались, но ездил я туда помню охотно. Сборы бывали примерно в 18 часов, садился я на трамвай «А» у Никитских ворот и ехал, проезжая Страстную (ныне Пушкинскую) площадь, Петровские ворота, Трубную площадь, Сретенку, Чистые пруды до Покровских ворот. Помимо денег на трамвай (15 коп) мне давали 6 коп на конфеты. В те годы (1924 год) на каждом углу, во всяком случае, у нас в центре, стояли женщины с маленькими лотками с конфетами. Конфеты выпускал «Моссельпром» (Государственный трест Московской сельской промышленности. Здание Моссельпрома, тогда одно из самых высоких в Москве, и теперь стоит в переулке напротив кинотеатра Художественный), а продавщиц так и называли «моссельпромщицы». На 6 копеек я покупал или «Мишка косолапый», или в серебряной обертке шоколадную бутылочку, наполненную внутри чем-то вроде рома. Можно было за 5 коп. купить пару больших сливочных ирисок, или за 3 коп. пару ирисок маленьких. Наверное, в 1925 году меня в Осином отряде приняли в пионеры. Не знаю, как было в других классах, но в нашем, во всяком случае, в обоих параллельных классах 4 А и Б, я был первым пионером, чем очень гордился. Спустя некоторое время, девочка Шура Тулякова стала второй пионеркой. В то же время, я твердо помню, что в школе, даже к моменту ее окончания в 1929 году, пионерской организации не существовало.
Я уже писал, что учился фактически безобразно, в пятом классе преподаватели видимо не выдержали и маме сказали, что, наверное, я мало делаю уроки, а много время трачу на поездки в отряд. На этом моя пионерская эра закончилась.
Все же если вернуться непосредственно к школьным предметам, мне и сейчас непонятно, почему же у меня была такая низкая успеваемость. Никаких настоящих знаний по орфографии, физике, химии и математике я в школе не приобрел, это точно. Прошло после окончания семилетки два года, начались занятия на двухгодичных курсах по подготовке в ВУЗ, удалось кончить только первый год, потом курсы закрылись, поступаю на вечерний рабфак МАИ на второй курс трехгодичного обучения, заканчиваю рабфак – и там и там прекрасные отметки, отличная успеваемость, на последнем дневном курсе повышенная стипендия, хорошо сдаю вступительные экзамены на мех. мат. МГУ летом 1934 года (мне уже 20 лет).
И, под конец, хочу с любовью и уважением вспомнить нашего классного руководителя с 5 по 7 класс – преподавателя русского языка и литературы Ивана Ивановича Зеленцева. Было ему в ту пору, наверное, лет пятьдесят, ходил всегда очень скромно, может быть даже бедно одетым, в черной толстовке, худой и невысокого роста, в пенсне, с седой бородкой клинышком и усами, с седой пышной шевелюрой на голове, таким венчиком, потому что на темечке была лысина. У него я занимался, полагаю, что хорошо. Например, когда мы проходили всякие подлежащие и сказуемые, глаголы, падежи, прилагательные и существительные, суффиксы и прочую премудрость –
