же медведь. Медведь, конечно. А рядом с ним ухает филин. Я ни разу не слышала, как филины ухают, но ведь кто в лесу, кроме них, такие звуки издает. Больше некому. В лесу живут животные. А в сверхъестественное я не верю. Фильмы ужасов придумали люди, чтобы нервы себе щекотать. На самом деле этого не существует. Этого не бывает. Это просто нервы, я устала. Это животные. Нечисти не существует. Я сама не заметила, как начала говорить это вслух. Голос дрожал, а в горле пересохло. Я зачерпнула воды из ведра и выпила, забыв про всяких микробов и бактерий. Это просто звери ходят. Они сейчас походят и уйдут.
А потом я услышала самый жуткий звук в своей жизни. За дверью захихикал ребенок. Слова застряли у меня в горле. Я замерла, не в силах пошевелиться. Хихиканье смолкло. Зато раздался стук в дверь. Негромкий такой, ритмичный, тук-тук, тук-тук-тук. Пауза. Снова хихиканье. И снова стук, поближе к окну. Все внутри меня скрутилось в тугой узел, я замерла, стараясь даже не дышать. Тук-тук.
Я не знаю, что бы я сделала, когда бы это заглянуло в окно. Наверное, просто сошла с ума, и все бы закончилось. Но в этот момент Дан дернулся, попытался встать и опрокинул ведро с водой на меня. Холодная вода разрушила то оцепенение, в которое я впала. Я успела подхватить ведро, пока вся вода не выплеснулась, и вцепилась в Дана, который внезапно решил во что бы то ни стало выйти наружу.
Мне повезло, что у него было мало сил, все-таки такая высокая температура так просто не проходит. Я смогла опрокинуть его обратно на пол и навалилась сверху, вцепившись в волосы и заставляя лежать неподвижно.
– Туда нельзя, Дан, ты слышишь, туда нельзя!
Вряд ли он меня слышал, конечно. Время от времени он что-то бормотал, пытался высвободиться, тянулся к двери. Снаружи кто-то сосредоточенно процарапывал крышу и иногда тоненько посвистывал. Несколько раз что-то тяжелое ударялось об стены и дергало дверь. Хихикающая тварь кружила вокруг избушки, тут и там вновь подавая голос и стуча. Каждый раз после ее смешка Дан снова начинал рваться к двери, не доползал и замирал на некоторое время. Я рыдала в голос, цепляясь за него и оттаскивая обратно, кажется, даже пару раз ударила.
Это была самая длинная ночь в моей жизни. Мне казалось, что время застыло, и утро никогда не придет. А мы с Даном так и будем лежать на деревянном полу и слушать, как нечто хочет забраться внутрь.
До третьих петухов. Строчка из песни всплыла откуда-то и уже не исчезла, я повторяла ее как заклинание. Нам надо продержаться до третьих петухов, то есть, до рассвета. Ведь не было же никого в лесу, пока мы шли днем, значит, утром они тоже исчезнут. И тогда мы уйдем.
Я не сразу поверила, что звуки исчезли. В избушке немного посветлело, единственное окно напротив двери вместо черного стало серым. Какое-то время я продолжала напряженно вслушиваться, с ужасом ожидая вновь услышать стук или хихиканье, но было тихо.
Дан снова затих и лежал молча, закрыв глаза. Из плюсов – он был нормальной температуры, из минусов –
