ногу, а лицо её, в коричневых крапинах и пятнах, смахивало на огромное яйцо кряквы. Если же серьёзно, то, готовясь стать матерью, она ушла в себя, как в кокон, сосредоточилась мыслями, чувствами на нарождающейся в ней жизни. Всё остальное её мало тревожило, было слишком несущественным и третьестепенным, в том числе и то, что её муж, без пяти минут кандидат филологических наук, будет учить детей физике и биологии. Поэтому и вопрос, заданный им вечером за чаем, – может, пока не поздно, следует поискать работу в другом месте, ведь Рита получала последний раз зарплату в феврале, а уже начинался август, – Леной был воспринят как сугубо риторический, не имеющий к ней никакого отношения. Зато ответила Рита:
– А куда? Вон она с какой икрой. Тут над головой крыша, а впереди не лето, а зима. Специалисты по синтаксису, яснее ясного, сейчас позарез нужны, везде требуются. На твоём месте, братишка, я бы сейчас грибы собирала и сушила-солила, ягоды, а картошку – где увидела, там и копала бы. В погребе шаром покати. Тётка Аграфена ничего не сажала, который год на огороде даже укроп не растёт…
– Не гневи Бога, Рита, – подала с печи голос хозяйка. – Мы с тобой висяло годик прожили, висяло. Дай Бог тебе здоровья… А я ни рубля с тебя не взяла за квартеру-то, ни рубля!..
– Ещё бы не висяло! От Гарика каждую неделю – сумку, бутылку, да не одну. Конечно, висяло! Какие тут ещё рубли за квартиру? Не было бы меня, – так с сумой и таскалась бы по миру.
«Вон оно что – тётка Аграфена попрошайничала», – поразился Валентин Иванович, открывая для себя всё новые стороны стюрвищенского бытия. Ритины претензии к старухе, особенно попрёки куском хлеба, её напор, безоговорочность тона покоробили его. Сестрёнка – она такая, ничего не поделаешь.
– Извини, Рита, я насчёт картошки что-то не понял. Надеюсь, ты не воровать её предлагаешь?
– А ты как думал? Сейчас все воруют. Чем больше стащит, тем больше уважения! Наши деньги козлы на выборы ухлопали, то есть украли мою зарплату за полгода, и они, эти педрилы, очень уважаемые люди. Валька, разуй гляделки!
– Опять не понял. Ты всерьёз советуешь мне воровать?
Рита от возмущения его непонятливостью выскочила из-за стола, подошла к нему вплотную, наклонилась и, глядя на него в упор красивыми, но холодными, прямо-таки ледяными глазами, спросила грубо и безжалостно:
– Зимой жрать что будешь? Или ты и твоя семья святым духом питаться настроились? Раньше совхоз помогал, а сейчас его, совхоза, считай, нет. Им скотину кормить нечем и некому. Сходи за деревню, загляни в овраг – туда весной сотни поросят вывезли. С голодухи подохли. А те, что остались, так и не набрали веса – дистрофики они. Совхоз был откормочный, только свинины давал самое меньшее по полтысячи тонн в год. Тогда школу, больницу, клуб, жильё построили. Теперь наша зарплата, грубо говоря, догнивает в овраге. Всё до безобразия просто – народное образование финансируется из местного бюджета, а производство лежит, налоги никто не платит, – машины скорой помощи без бензина стоят. И не только у нас так, – по всей России, за исключением Москвы да Питера.
