вывалились наружу единым неразрывным комком. Из глаз и носа текло, лёгкие разрывал кашель. Игнасий протащил Далассина еще несколько шагов и положил прямо на землю. Тот закашлялся, застонал. Сел, опираясь на дрожащие руки. Утара опустилась рядом на колени, придержала его за плечи.
– Отец.
Старик попытался встать, ноги его не держали.
– Я должен идти. Я вернусь. Пусти меня!
– Отец.
– Нет сил. Глифа, помоги встать. Я смогу!
– Отец, я…
– Где Эоннаф? Позовите его!
– Отец, Эоннаф умер. Давно. Много лет назад.
Старик сгорбился и заплакал, укрыв лицо в ладонях. Его плечи тряслись. Самый верный последователь Яэ-Истины, которого когда-то называли его живым воплощением, утратил рассудок. Не то что не разделял правду и ложь, а даже не понимал, что происходит и какой сейчас год, путал лица мертвых и живых. Как такое вообще могло случиться? Зачем Всебесцветный позволил этому произойти? У него свой замысел, недоступный смертным? Или… или он ошибся? Если боги способны ошибаться.
К ним подбежал Фегг, его рукава почернели, лицо заливала кровь.
– В сторону! Сейчас всё рухнет.
Он подхватил протестующего старика и оттащил еще дальше. Земля дрогнула. Стены храма рассекла широкая трещина, здание пошатнулось и сложилось с оглушительным грохотом. Одна из стен, с зимним камином, продержалась еще несколько секунд, содрогнулась от основания до верха и рассыпалась на части. Взметнулось облако пыли. Зрачки отца Далассина на миг вспыхнули нечеловеческим светом и погасли. Он обмяк, как тряпичная кукла.
Стало тихо. Монотонный вой наконец смолк. Это был ветер, пробивавшийся сквозь пламя и трещины в стенах. Ветер горевал и гневался, ветер звал на помощь. Что еще он мог поделать? Даже хранитель города оказался не способен ничего изменить.
Игнасий обессиленно прикрыл глаза. Он мог винить только себя одного. Если бы он понял все раньше. Если бы не сомневался, не искал дополнительных фактов и подтверждений, а сразу начал действовать. Если бы не привык вечно оставаться чуть-чуть в стороне от событий, смотреть на них извне, отстраненно, как на интересную загадку, и только. Если бы он мог подумать, что удар направят против него самого и тех, кто ему дорог. Если бы!
Фегг сел рядом, опустив голову. С его рассеченного над бровью лба капала кровь.
– Это я во всем виноват. Я проглядел, не увидел заранее. Не смог потушить. Не спас алтарь. Теперь все пропало.
– Мы начнем сначала! – Утара сузила глаза и сжала кулаки. – Еще ничто не кончено! Пока мы живы, Яэ-Истина с нами. Они поплатятся за это!
Пыль понемногу спадала. Поднялась луна. Её бледный скорбный лик безжалостно высветил то, что пряталось в тени. Игнасий поднял голову и вгляделся. Выстоявшие части первого этажа, остатки стен и фундамента пересекал широкий пролом. Его ближний край терялся в мостовой. Квадратные обтесанные камни местами встали
