пене и собственными глазами видела, как заскучавший Кокос запрыгнул на раковину, открыл воду и завороженно уставился на журчащий поток.
4
Впрочем, и у Василиска были свои «фишечки». Ночь было любимым временем чёрного кота для того, чтобы задуматься о бытии и внезапно осознать всю его безнадёжную тщетность. В такие моменты громкий отчаянный крик вырывался из глубин загадочной души зверька-философа и будил не только спящих безмятежно хозяев, но и даже их ни в чём не повинных соседей. Взгрустнувший котейко, желавший избавиться от навалившейся меланхолии, повторял полный отчаяния вопль.
– Пшёл вон! – не выдерживал проснувшийся хозяин.
– Это невозможно! – вскакивала девушка. – Где ты, подлец?!
Подлец же в это время и не думал скрываться – напротив, желая быть обнаруженным и взятым на ручки он растягивался в дверном проёме, полагая, что заботливая хозяйка увидев тёмной ночью чёрное тельце, тут же схватит его, и расцеловав мордочку, утащит к себе в постель. Но хозяйка никогда так не поступала: спотыкаясь о невидимого в потёмках кота, она вскрикивала едва ли не громче, чем он, включала свет и начинала так грозно ругаться, что Шахматы, прячась, понимали – человек бесчувственное создание.
Конечно, подобное происходило не каждую ночь – обычно только по весне.
Василиск вообще не очень-то церемонился с хозяйским сном: он полагал, что пробудившись, человек снова мгновенно засыпает (как кошка). А потому, ощущая в полночь желание посетить туалетную комнату, пушистый невозмутимо проходился по телам спящих супругов, делал свои дела, неизменно сопровождая их шумным закапыванием, а затем отмечал это радостной пробежкой по комнатам, завершающейся торжественным прыжком обратно в постель на чью-нибудь ногу.
– Уф! – получал при этом ответный пинок в бок ангельски спящий Кокос. Такая грубость будила пушистого: он садился, смотрел в потолок – и внезапно начинал отчаянно вылизываться.
– Хватит кровать трясти, – шипела потревоженная Татьяна, – уходи отсюда! Один – тыгыдык, другой – душевую устроил. Брысь оба!
Зря она это говорила – оскорблённый неуважительным тоном Василиск вновь покидал хозяйское ложе, ступая лапами по спинам и рукам. А белый, немного пораздумав, снова продолжал мыться.
Пушистых затейников спасало только то, что они не были шкодливы: им и в голову не приходило портить мебель (супруги подарили котам шикарную когтеточку, которая – о чудо! – пришлась по вкусу четвероногим), коты не метили ботинки или углы (здесь опять же постарались хозяева, вовремя свозившие питомцев к ветеринару), не опрокидывали комнатные растения (правда, уплетали одно из них за обе щёки), не лазали по шторам (хотя здесь всё же был нюанс).
5
Достаточно неожиданно пушистые повели себя на природе.
Когда Татьяна и Андрей впервые отвезли Шахматы на дачу, где жили Танины родители, то в первый день, коты, как водится, дичились: ходили по участку на полусогнутых лапах, пугались каждого шороха, терялись в многообразии запахов.
