бежала и бежала, вихляя из переулка в переулок, а Петер и Йоссе бежали вслед за ней. Плохо было то, что оба они совершенно не знали Хертогенбос, а Аалт была девушкой из высшего сословия, потому не разбиралась в здешних злачных местах и темных углах; гулять-то она гуляла, но только по главной площади и перед собором, и иногда немножко по улицам, отходящим от собора, но совсем недалеко.
Поэтому они не знали толком, куда бегут, и несколько раз возвращались к одному и тому же месту.
Наконец они устали и остановились у маленького колодца, чтобы перевести дух.
Стража грохотала где-то на соседней улице, поэтому следовало принять решение как можно быстрее.
– Есть два пути, – сказал Йоссе. – И один из них – нам с Петером спрятаться, а Аалт пусть выйдет навстречу страже и расскажет, что ее хотели похитить. Это немножко опасно для нас, но мы люди в городе неизвестные и вряд ли нас кто-нибудь опознает, если мы поменяемся одеждой.
– Как же! – возразил Петер. – После того, как мы извлекли глупость в форме тюльпана из головы этого Спелле Смитса, в Хертогенбосе нас узнает любой дурак.
– Это правда, ибо подобное притягивается к подобному, а глупость – к глупости, – со вздохом признал Йоссе. – Да и возвращать Аалт ее пожилому жениху было бы противно всяческой философии.
– Да это вообще противно, – сказала Аалт. – Давайте другой способ, да поскорее.
– Другой способ тот, чтобы бегать кругами всю ночь, а наутро попытаться покинуть город, забравшись в чью-нибудь телегу.
– Такой способ мне нравится больше, – сказала Аалт. – Ну, желтые мои башмачки, – обратилась она к своим ногам, – много ли еще мы с вами выдержим?
И они снова побежали по городу, петляя и запутываясь, погружаясь в улицы и вываливаясь из них.
Тем временем стража расцветилась факелами, а из каждого окна кто-нибудь да высовывался и кричал:
– Они, вроде, туда побежали!
– Нет, они в другую сторону побежали!
– Да что вы говорите, кума, я собственными ушами слышал, как они ругаются в том переулке!
– Это хромой Ян со своей Хелин ругался, они как с утра начали, так остановиться не могут.
– А я вам говорю, топот этих желтых башмаков ни с чем не перепутаешь, и они потопали в ту сторону!
Вот так высовывались горожане, а свет факелов мазал по стенам и тревожил воспоминания о том давнем пожаре. И хорошо бы уже всем пойти спать и погасить эти чертовы факелы, пока в самом деле не начался новый пожар.
В конце концов только трое самых упорных стражников остались и только один факел горел в руке у самого упорного из этих упорных.
Они тихо шли по улицам, стараясь не стучать и не греметь, и уже не наводили страх, а просто подкрадывались. Ибо мышь, по мнению этой кошки, была достаточно измучена и наверняка пряталась где-то поблизости. Если убедить ее в том, что опасность миновала, она, глядишь, и высунется.
Петер
