и скажи Дьявол сам, император, глядишь, не поверил бы чужаку, а так в письме зерно сомнения посеял. Червячок мнительности юркий, он впивается в затылок, ты его не видишь, не знаешь о нём, а он уж полголовы изъел. Вот… Написал, значит, Дьявол письмо императору. Давно слухи ходили, что у Евдокии богатств больше, чем в царской казне, только вот сам царь их не видел. Прочитал император, что Евдокия свои богатства утаить от него решила, и послал отряд воинов к её дому, а Дьявол обернулся вороном и сел на крышу в ожидании расправы. Только вот не дошли воины до её дома: все, как есть, замертво по дороге упали.
– Почему же они все умерли?
– А кто знает! Может, сила какая на защиту Евдокии встала… Разозлился Дьявол не на шутку, но времени терять не стал: полетел к императору и первым сказал ему о гибели всех его воинов, а заодно окрестил Евдокию ведьмой. Послал тогда император новый отряд, а в его главе – своего сына, но той же ночью царский наследник упал с лошади и умер, так и не доехав до дома Евдокии. Опечалился император. Тут пришёл к нему воскрешённый Филострат и говорит…
– А как же Дьявол?
– Что – Дьявол?
– Он не стал ничего делать?
– Ну… Он отвлёкся, наверное. Пришёл, значит, Филострат и говорит: «Не ведьма Евдокия, не грешница, а великая святая. Обратись к Богу, попроси у Евдокии прощения, и твой сын придёт к тебе живой и здоровый». Велико было горе императора, и сделал он всё так, как сказал ему Филострат: обратился к Богу, написал письмо Евдокии, в котором молил о прощении, и перед тем, как отдать его посланнику, положил на грудь умершего сына. Каково же было его изумление, когда сын вдруг открыл глаза и встал перед отцом, живой и здоровый. Счастью императора не было конца, только Дьяволу, который увидел всё это, было не до радости, и полетел он обратно к дому Евдокии. Глядь – а на окне орёл сидит, да не просто орёл, а сам архангел Михаил, и Евдокию с собой уводит. «Семь грехов скушено, десять заповедей нарушено, Рая ей не сужено, теперь только почить осталось…» – сказал Дьявол архангелу Михаилу, но тот подхватил Евдокию к себе на спину и улетел в небо, а Дьявол так и остался ни с чем.
Ева в каком-то странном состоянии открыла глаза и посмотрела перед собой: ей чудилось, будто в окружающей её темноте растут большие раскидистые деревья, а на их ветвях созревают яркие алмазные звёзды. Подул ветер, и светящийся тяжёлый шар сорвался с дерева, рассекая иссиня-чёрный небосвод белой тонкой линией, исполняя на земле чьё-то заветное желание. Ева хотела было потянуться к усыпанной гроздьями звёзд ветке, сорвать ещё один волшебный плод, но тело её не слушалось: она вдруг стала вся какая-то лёгкая-лёгкая, совсем бестелесная, как будто ничего не весила, и в тоже время неимоверно тяжёлая, такая тяжёлая, что каждое движение давалось ей с трудом. Где-то на окраинах сознания плыл голос Саваофа Теодоровича.
– Говорят, и по сей день Евдокия искупает свои грехи… А большой орёл прилетает к ней из-за моря, чтобы проведать её.
По широкому тёмному саду длинными размашистыми скачками бежал, перепрыгивая с облака на облако, огненный лев, и шерсть из
