не существует. И, кстати, на мои звонки вы обязаны отвечать в любое время. Имейте ввиду, я не люблю ждать дольше трех гудков, это шесть секунд, после – я становлюсь нервным, а если я становлюсь нервным, Анна, то всегда найду основание для того, чтобы оштрафовать вас. Вы ведь не хотите работать на штрафы?
Чувствую, что сейчас просто лопну от злости, но всё еще продолжаю бороться.
– А у меня опыта нет совсем!
– Ничего. Опыт мы с вами обязательно наработаем… – на его лице появилась пугающая улыбка.
Уж не знаю, что и как он собрался нарабатывать, но мне точно нужно скорее думать, как делать отсюда ноги.
– Это вы мне так мстите за кофейню, да?
Босс смотрит на меня как на неразумное дитя.
– О, я пока не мщу, я только разминаюсь.
Резко разворачиваюсь, чтобы выйти отсюда, потому что для меня теперь каждый предмет в его кабинете выглядит как орудие для убийства. Особенно ковер, которым можно его придушить.
Только на стул надо встать, чтобы дотянуться.
В этот момент я забываю даже про расставание с Виталиком, единственное, чего хочу – прибить своего , чтоб его, босса.
– Да, кстати, Анна – останавливает меня он, когда я уже берусь за ручку двери.– Хочу послушать музыку.
Я удивленно оборачиваюсь.
Лениво откинулся в кресле, глаза слегка прикрыты, на губах играет блаженная, расслабленная полуулыбка.
– Вам включить песню? – с явной угрозой в голосе спрашиваю я.
– Зачем же включать – с крайне наивным видом вопрошает босс и его улыбка становится шире – Я живую музыку хочу. Ну, или вставайте на колени – он тянется за латексной перчаткой.
Глава 6
«Я ж его любила, а он меня не прост-и-и-ил, тенью за ним ходила, а он меня не впуст-и-ил»
Босс, прикрыв глаза, с лицом возвышенного ценителя оперы века, эдак, девятнадцатого, откинулся в кресле.
Гад. Еще и делает вид, что наслаждается.
Вспоминаю Виталика и грозно-слезным рыком на самых нижних, драматичных нотах, сжав руки в кулаки, заканчиваю:
«А он меня не впуст-и-иил…»
Ночь я ему так и не подарила, потому замолкаю.
Из-за этой проклятой песни руки теперь ужасно чешутся – хочется скорее добраться до телефона и посмотреть, не написал ли мне Виталик.
Азамат Рустамович лениво приоткрывает один глаз.
– Спасибо, Анна, мне понравилось.
– Могу идти? – интересуюсь я, стараясь скрыть в своем голосе явный недостаток любви к новоявленному боссу.
Если заметит – точно еще что-нибудь придумает, чтобы поиздеваться.
Стою рядом с его столом, не двигаюсь, жду дальнейших указаний.
На ковёр не хочу, целовать его руку – тем более.
Даже не знаю, что оскорбительней, – то, что эту руку вообще нужно целовать, или то, что он для этих целей обзавелся перчатками.
Брезгует еще.
Вздыхаю.
Эта
