вообще не особо планировал, но если ты захочешь, то…
– То мы поженимся, и я сяду дома, – ласково улыбнулась я. – Муж бизнесмен, с чего вдруг жена будет секретарем работать? О репутации нужно заботиться.
– А я тебя замом сделаю. Или еще кем.
– А я не захочу. Дома буду сидеть, монограммы вышивать, рубашки, а вы работайте на здоровье, – подмигнула я. – Свадьба – мероприятие важное. Платье выбрать, список гостей составить, придумать тему… как вам Элвис и Присцилла? Или лучше Джон и Дейнерис? Хотя, Дейнерис из меня никакая, скорее Игритт.
– Ты о чем? – кажется, мне удалось пронять Никиту – нахмурился, смотрит на меня, как на чокнутую, чего я и добивалась.
– О нашей свадьбе, конечно!
– Так не пойдет, – покачал он головой.
– Вот именно! Не пойдет! Вы правда не понимаете, чего я хочу? – нахмурилась я.
Никита смотрел на меня больными глазами. Красивый мужик, но из-за усталости выглядит – краше в гроб кладут. И, видимо, из-за этой усталости и не понимает, о чем мы речь ведем.
Или потому что дурак. Наслышана я про похождения этого красавчика. То с моделями в клубе, то гонки в Монте-Карло, то вдруг открывает автомастерскую и сам машины ремонтирует. Человек-оркестр, блин.
Или оркестровая яма.
– Да ну вас, баб! – рыкнул он вдруг, и саданул по столу кулаком. – Ну вспылил, да, облажался. Так пришел же, с веником этим, с предложением как возместить ущерб. Отец про свадьбу пел, а кто его надоумил? Точно не мать. Я и жениться готов, хотя это уже за гранью, но понимаю, что здесь с ума сойду. Мне войну объявили, приказы выполняют дословно и получается лажа, а не работа. Все вокруг обожают Наденьку – сотрудники, клиенты, родной отец. Так я жениться готов! Что еще-то?
– Искренние извинения за хамство, – холодно произнесла я. – Этого было бы вполне достаточно! Я не английская королева. Всякое бывает. И можно просто извиниться. Словами через рот. А жениться я вам на Верочке желаю!
Я встала, не желая оставаться здесь больше и минуты. Вот сейчас возьму, и сама эту дверь выбью, или хоть попытаюсь. Выбью я не дверь, а свое плечо, но лучше так, чем терпеть этого нахала. Его будто в лесу воспитывали.
– Ладно, – меня вдруг обхватили сильные руки, не дав дойти до двери. – Ладно, извини. У меня характер дерьмовый, это семейное. Я психанул, не хотел компанию возглавлять, но мать меня с ума свела рассказами, как папа себя гробит. А тут еще ты. Накосячил, Надь, но ты меня достаточно наказала.
– Я вас не наказывала.
– Разве? – Никита все еще держит меня за плечи, греет их своими большими ладонями. И устало шепчет: – Я не сразу решил клиентам запретить тебя брать. Вернее, подумал об этом сразу, но передумал, хотел честно играть. Утром на работу пришел, а тут диверсия от коллектива. Твоих ведь рук дело? Они на меня волками смотрят, вроде работают, но результат ужасный. Вот я и ответил. Подговорила, признайся?
Ох, еще и в этом я виновата. Курс рубля, думаю, тоже из-за меня рухнул. Как и Советский Союз.
Ужасный
