мрака не было на лице графа Эссекса за всю его жизнь. Тень залегала в его глазах глубокой горечью, и вскоре Уолтер был не в силах с ней совладать. Из глаз полились горячие слезы. Рене переборол первый порыв испуга и ринулся к своему ментору, не зная, чем утешить старого графа, и есть ли вообще утешение умирающему. Поддавшись зову сердца, Рене обнял его так крепко, как никогда не позволял себе.
– Успокой душу Ратлина, – в ответ прошептал граф слабеющим голосом.
Рене не успел сказать ни слова, как ощутил, что тело Уолтера обмякло, отойдя в глубокий сон. На следующий день, 22 сентября 1576 года, Уолтер Деверо, первый граф Эссекса, скончался.
– Может ли одинокий старик утолить свое любопытство, ваша светлость? – спросил лодочник.
Рене отвел хмурый взгляд от высоких скал в длинных туманных одеждах.
– Спрашивайте, мой друг, – добродушно позволил граф, будучи отнюдь не против, чтобы человеческий голос как-то скрасил окружающую их завесу равнодушного сырого холода.
– С какой целью вы прибыли сюда? – спросил старик, ловко орудуя веслами, чередуя их с заметной сноровкой. – Места здесь неспокойные, и сразу скажу, по вам видно, что у вас под одеждой припрятана брошь с драгоценным камнем или фамильное кольцо под перчатками. А то и, глядишь, у ваших славных родителей на материке тоже, видно, деньжатки водятся.
Рене выпрямился и подозрительно прищурился.
– Я не хотел вас кошмарить зазря! – тут же стал оправдываться лодочник, видя, что вгоняет графа в дурное расположение духа. – Попросту хотел попросить вашу светлость быть осторожнее, только и всего.
– Буду, – хмуро ответил Рене и предпочел остаток пути созерцать скалы, то и дело выплывающие из тумана.
Лодочник получил свое вознаграждение и произнес много добрых напутствий графу, которые, увы, услышаны не были. Рене оглядывался на пустой пристани. Голые камни влажно чернели от волн прибоя. Птицы кучно клевали тушку, выброшенную на берег. Верно, именно от этой падали и разносился зловонный запах. Времени оставалось в обрез.
Описания, выученные им еще в Лондоне, перечитывались несколько раз по пути в Ирландию, в графство Антрим. Тьма стремительно сползала с беззвездного неба, и Рене рисковал оказаться посреди мшистых скал, открытый всем ветрам. Подступающая тревога подстегивала быстрее взбираться вверх по скалистым уступам, чтобы осмотреться и увидеть зловещие развалины. До боли напрягая глаза, граф осторожно ступал по скалистому утесу. С моря свистел лихой ветер, точно предостерегая Рене от рискованной затеи, но граф оставался тверд в своем намерении.
Когда граф стоял перед обветшалым мостом, ведущим к замку Данлюс, тьма сгустилась, плотно укутав собой зловещие руины. Тут вера Рене поколебалась. Он не видел ничего под своими ногами. Даже при свете дня восхождение к замку было задачей не из легких, а теперь, когда опустилась беспробудная ночь, и говорить нечего. В тот момент, когда граф вот-вот обернулся бы назад, вернулся по скалистой дорожке обратно в бухту и стал бы искать ночлега
