те круг святой перечёркнутый! – парень перекрестился накосую, а потом жестом заключил себя в некое подобие круга. При этом рукава его сутаны дважды окунулись в миску со щами и вымокли насквозь. Но послушник предпочёл этого не заметить. Он залихватски подбоченился и взглянул на Тамиру исподлобья. – Эти руки способны на многое.
Аверко и Любима покатились от хохота. Добронрав застыл с зубастой улыбкой, изо всех сил соблюдая достоинство. Тамира кокетливо затрепетала ресницами. Остальные бояричи притворялись, что их там нет, и поспешно уминали снедь.
Внезапно двери светёлки распахнулись и ворвался всклокоченный мужик. Простершись ниц, он заголосил.
– Не вели казнить, государь!
– Чего тебе, Стоум? – нахмурился Велюра.
– Там к тебе боярин Радвило с другами при мечах явились. Видеть тебя желают.
– Так что ж ты, пёс, томишь честных людей? Зови сейчас же! А ну!
Повторять Стоуму не было нужды. Он, всё так же не разгибая спины, попятился и выкатился вон. Скоро в светлицу вошли воины числом шесть. Все при мечах, в кольчугах и юшманах. Шлемы-шишаки держат под мышкой. Грозно хмурят брови.
– Чтоб меня в глотку, Радвило! – Велюра встал и распахнул руки для объятий. – Ты с кем воевать без меня надумал?
– Да куда ж я без тебя, друже? Вот и пришёл! Идём с нами чудищ бить?
Радвило грозно вышел вперёд и выпятил грудь. Остальные за его спиной сбились поближе и подбоченились.
Добронрав понял, что эти, как и отец, пьяны в стельку.
– Эт я завсегда! – Велюра воинственно размахнулся бараньей ногой, как мечом. – Кого мордуем на сей раз?
– Сиринов и алконостов.
Добронрав вздрогнул и крепче сжал свой кубок.
– Ч-чего? – Велюра Твердолобый прищурился с таким видом, будто его только что оскорбили.
Дети уставились на отца. Церковники – на пришельцев. Воины таращились на стол, и их боевой настрой, кажется, начал давать слабину. И только Добронрав смотрел прямо перед собой – на пустой треугольник скатерти.
– Они кого-то из наших упёрли! – потряс кулаком Радвило. Его взгляд бешено метался между его боевым товарищем Велюрой и запечённым в яблоках гусем, от которого пахло так, что у мёртвого бы слюнки потекли. – Бедняга орал на весь Лихобор. Надо по ним вдарить, Вел! – и боярин кулаком продемонстрировал, как именно это нужно сделать. – Али уже обабился тут на мирских харчах?
– Да я всегда был за хорошую драку! Ты ж, мать твою так, и сам знаешь, Радвил! Вырежем всех до последней твари, а лесок со-ожжём к такой-то матери – и вся недолга.
– Чтоб неповадно было! – встрял бугай из компании Радвилы. Его заметно шатало, но мужик выгибал грудь всё воинственнее и воинственнее.
Холодный пот скатился по вискам Добронрава.
– Боже, какие же вы смелые!
С некоторым запозданием до боярича дошло, что это был голос Любимы. Она переводила восхищённый взгляд
