и пресекла этот мужской примитивный взгляд на ухаживания мажорными аккордами. Песни полились в зал одна за другой, приводя слушателей и зрителей в экстаз. Зрителей, потому что двигалась Красная очень грациозно, но не как балерина, а как неудержимая и мощная стихия, уносящая за собой любые объекты, находящиеся в границах малейшего притяжения. Конечно же, этими объектами были мужские сердца. Сухой не отставал, поддавая экспрессии в сторону женской части зала. Успех был очевиден по лицу папы Бонифация, который потирал руки, уже подсчитав выручку за выступление и повышение репутации заведения. Про доходы от выпивки он, естественно, тоже не забывал.
После выступления Красная и Сухой направились за кулисы в какую-то комнатушку, которая громко называлась «гримерная». Красная тяжело дышала.
– Ты слишком выкладываешься, – заметил по пути со сцены её друг.
– Могу – и выкладываюсь! – отмахнулась она. – Пойдём в гримёрку. Переведём дух.
В маленькой комнате, в которой каким-то странным образом ещё сохранилось старое зеркало, они молча сидели на стульях. Красная положила ноги на стол и проверяла пряжки на сапогах. Она явно была довольна выступлением.
– А какую я ноту взяла! А? Еще и с расщеплением! Класс! – она вновь переживала это. – А как ты импровизировал соло!
– Да, я тоже молодец, – засмеялся Сухой.
Раздался стук, и трактирные слуги стали заносить подарки восторженных зрителей. Красная подошла к подаркам, которые в изобилии оставили ей поклонники. Цветы, вино, свиная рулька, кожаное пальто и шикарные сапоги. Цветы в современных реалиях игнорировались сразу, а вот кожаное пальто и сапоги заставили её задуматься.
– Смотри, записка, – развернув послание от ухажёра, Сухой зачитал его. – Зовёт замуж. Говорит, что владеет пятнадцатью коровами. В наше время я предложил бы тебе задуматься. Пишет, что ты красивая, искрометная, живое воплощение гармонии (тут ему явно кто-то помог) и прочая восторженная чепуха.
– Что ты думаешь об этом? – спросила Красная, примеряя сапоги.
– Мы мужики – болваны. Ты потому так и сверкаешь, что свободная птичка, а посади тебя в клетку, пускай и золотую, зачахнешь, – ответил Сухой.
– Не старайся, за тебя не пойду. Друга лучше тебя мне не найти, а портить отношения замужеством – дурацкая идея, – пальто тоже пришлось впору, но было тяжеловато.
– Но когда-нибудь тебе надоест твоя свобода, и тогда можно будет рассмотреть предложения, – задорно произнёс Сухой.
– Когда-нибудь – да, – ответила Красная.
– Но ты же будешь уже помятой… Пардон, выдержанной, – улыбка обнажила не по средневековым меркам белоснежные зубы Сухого.
Девушка продолжала методично зашнуровывать сапоги.
– Как же тогда ты заинтересуешь претендентов? Если таковые
