в каждом мгновенье,Когда солнце в мир твой вдруг выйдет из тени…
И в полдень июльский, на вязком асфальте,
Тебя я увижу в коротеньком платье.
Сквозь марево лета, пропахшего счастьем,
О чём-то молчащем, но чаще – кричащем,
Я руку тебе протяну сквозь столетья,
Вбирая всем сердцем твоё многоцветье.
И, встав на колено, возьму твою ножку,
Чтоб красный сандалик поправить немножко.
Его подвяжу на подъёме верёвкой,
Хоть мне от смущения будет неловко.
Глаза мне в ответ улыбнутся с хитринкой,
И в сердце растает смущения льдинка.
Взлетим с тобой в небо на старых качелях,
Забыв про болячки на сбитых коленях.
И, скинув в полёте тугие оковы,
Как птицы, умчимся в наш мир васильковый,
Где будем валяться на поле гречишном —
От счастья шальные девчонка с мальчишкой.
Крик
Крик запрятав поглубже,
Чтобы стало чуть лучше,
А вернее, полегче
В этот сумрачный вечер.
Я ломаю до боли
Пальцы, стиснув в ладони.
Чтобы были, как прежде,
В самой смутной надежде.
Время мчится по кругу.
Я баюкаю руку
И мечусь по квартире,
Как мишень чья-то в тире.
Сумрак льётся сквозь окна
И стекает по стёклам.
Я вбираю, как губка,
Наважденье без звука.
Вижу стёртые лица,
Что лишь могут присниться.
В полуночном вагоне,
Мне знакомом до боли.
Он несётся по рельсам,
Запорошенным лесом,
В темноту, что постыла,
Громыхая на стыках…
Утро смазало тени
И ночные виденья.
Просто стёрло, как ластик,
За спиною ужастик.
Крик запрятав поглубже,
Где он слышен поглуше,
Начинаю всё снова,
Вспомнив нужное слово…
Завьюжило
Подморожено. Запорошено.
Я под ветром качусь, как горошина,
В лабиринте домов неустроенных,
На печалях и бедах настоянных.
Окна светятся тонкою кожицей.
Мне давно в этом мире не можется.
От судьбы не приму слёзной жалости
И упрёков за мелкие шалости.
Боль голодной волчицей завьюжила,
И я вою на небо простуженно.
Уцепившись руками за деревце,
Я шепчу себе, всё перетерпится.
Вот такая случилась нелепица.
Перемелется – очень мне верится.
Не оставляй меня!
Не оставляй меня, прошу!
Готова встать я на колени!
Как никогда себя стыжусь,
Достигнув края унижений.
Я растворилась целиком,
Забыв, что может быть и гордость,
Мир обретя в тебе одном,
В котором я узнала подлость.
Я не могу себя узнать!
Как
