всего, его соплеменник, но ужасно распухшее лицо, можно было принять за любое из представителей мира Ив.
Не высокий, довольно плотный, с на лысо бритой головой. На подбородке багровый шрам. Давно не бритые щеки. Глаза, залитые кровью от чрезмерного возлияния, смотрели едва ли понимающе на окружающий мир.
Он попытался встать, опираясь на руки, но видимо алкоголь ещё был сильнее его мускулистых рук.
Пару раз, встряхнув головой, сильно потер себе небольшие уши и все-таки выпрямился в таком же обхватывающем кресле, как и у высокого галлента.
– Вот коммуникатор, – улыбнулся высокий. – Официант пытался снять с него оплату, но, увы, на счету ноль.
Хотя коммуникаторы и были сугубо персональными у каждого жителя региона Ив, но закон федерации гласил. «При посещении мест, где клиент может временно потерять контакт с действительностью, как то: бордели, бары, казино и прочие „прелестные“ места и местечки, до этого момента одному из доверенных сотрудников этих заведений приватно предается личный код и сумма, которой может располагать клиент».
– Как ноль? Там было полтора миллиарда! – опухший затряс головой.
– Неделя пития, девочки, щедрые чаевые и, – высокий перекинул ногу на ногу, грациозно крутанул трость.
Лицо хоть и выражало сострадание, но в уголках узких губ спряталась улыбка. И совсем было не понятно – что в этой улыбке больше легкой иронии или голого сарказма.
– Я не мог столько выпить и раздать! – коренастый быстро трезвел.
– Иногда призрачное нам кажется настоящим, а иногда наоборот, – сокрушающее ответил высокий.
– А ты вообще кто?
– Ты точно хочешь это знать? А может, продолжишь? Я дам денег.
– Да ты… ты, – гневно произнес приподнимаясь коренастый. – Я тебя, – и вдруг резко сел в кресло.
Лицо, покрасневшее от возбуждения, мгновенно стало бледным. Он что-то шептал распухшими губами. Разобрать слов было невозможно из-за зазвучавшей громкой музыки.
Галлент придвинул шептавшему бокал. Тот на мгновение замолчал, затем буквально в глоток опустошил прозрачный сосуд.
Какое-то мгновение на лице боролись гримасы отвращения и удовольствия. Но судя по всему, удовольствие взяло вверх.
– Я не смогу заплатить, – плотный извиняющее смотрел на верзилу.
– Я разве потребовал плату, – слегка улыбнулся галлент.
– Я не привык к этому, – лысый развел руки, неловко пожимая плечами.
– А я, – снова улыбнулся галлент, – привык, как ни странно это звучит.
Напиток видимо возымел своё лечащее действие. Опухлость, хоть и осталась на щеках, но уже выглядела не так ужасающе как раньше. Так – отёклость, которая, к тому же не бросалась в глаза при мерцающем свете бара.
На верзилу смотрели совсем
