вдаваться в подробности, – прервала миссис Ван Стюйлер, вдохновленная нежными воспоминаниями о собственной юности, – мы примем это как должное, и поскольку мы находимся за пределами той сферы общества, в которой, как предполагается, необходимы сопровождающие, я, пожалуй, вздремну.
– А мы пойдем в рубку, да?
– Завтрак будет готов примерно через полчаса, – сказал Редгрейв, взяв Зейди за руку и поведя ее в носовую часть палубного отсека. – А пока – аревуар! Если вам что-нибудь понадобится, прикоснитесь к кнопке, расположенной по правую руку от вас, так же, как на борту "Сент-Луиса".
– Благодарю вас, ваше сиятельство, – сказала миссис Ван Стюйлер, почти растаяв и сохраняя ледяное спокойствие. – Я вполне могу подождать, пока вы не вернетесь. Правда, мне очень хочется спать.
– Это влияние высоты на нервы дорогой старушки, – шепнул Редгрейв Зейди, помогая ей подняться по узкой лестнице, ведущей к стеклянной башне, в которой в ближайшие дни ей суждено было пережить самые восхитительные и самые страшные моменты своей жизни.
– Почему же на меня это так не действует? – спросила Зейди, занимая свое место в маленькой комнате со стальными стенами и стеклянной крышей, наполовину заставленной приборами, о назначении которых она, девушка из Вассара, могла только догадываться.
– Ну, во-первых, вы моложе, что уже совсем лишнее замечание; а во-вторых, возможно, вы думали о чем-то другом.
– Под этим, я полагаю, вы подразумеваете благородную особу вашей светлости.
Это было сказано таким тоном и с такой неописуемой улыбкой, что в разговоре сразу же образовалась пауза, и наступило молчание, которое было гораздо красноречивее, чем это могли бы сделать любые слова.
Когда мисс Зейди вновь расслабилась, она подняла руки к волосам и, поглаживая их, сказала:
– Но я думала, что вы привели меня сюда, чтобы показать мне некоторые эффекты, а не для того, чтобы…
– Не для того ли, чтобы воспользоваться первой реальной возможностью попробовать одно из самых дорогих удовольствий, которые смертный человек когда-либо похищал с земли или моря? Помнишь тот день, когда мы спускались с большого ледника, когда твоя нога соскользнула, а я успел поймать тебя и спасти от вывиха лодыжки?
– Да, негодяй, а на следующий день ты ушел и оставил после себя что-то вроде разбитого сердца! Почему ты тогда не сделал этого? О, какими идиотами вы, мужчины, можете быть, когда задумываетесь об этом!
– Это было не совсем так, Зейди. Видишь ли, я обещал твоему отцу накануне – конечно, тогда я был всего лишь младшим сыном, – что не буду говорить о реализации на практике моих идей, пока не воплощу их, и поэтому…
– И тогда я могла бы поехать в Европу с миллионами дяди Рассела, чтобы купить корону этого человека, Байфлита, и заплатить за нее…
– Не надо, Зейди, не надо! Это слишком ужасно, чтобы думать об этом, а что касается короны, ну, я думаю, что могу дать тебе такую
