тепло, влага, нежность, жар. Тут и губы снова заинтересовались, пришли посмотреть что тут такое интересное, да поцеловать, да попробовать. И язык в стороне не остался.
Все распробовал, вкусно, нежно, с ума сводит и не меня одного. Дина вон уже в экстазе бьется, стонет, почти кричит. Может ей холодно? Надо согреть и руки отправляются греть, не одни конечно, губы тоже вернулись, передают свое тепло чужой груди.
И я обнимаю ее и целую в губы, она уже ни чего не понимает, провалилась в сплошное наслаждение, ноги призывно раздвинуты и начинается древнее, как мир таинство, которое затягивается еще на сколько-то минут и всю жизнь. А это и есть жизнь.
И нас накрывает, теперь уже одновременно.
И выплываем мы тоже одновременно. Она лежит на моей груди и чуть ли не мурлычет. Кошечка, рыжая кошечка, как-то не заметно ставшая своей и такой родной, что уже трудно представить существование без нее.
И на эмоциях, притягиваю ее к себе и целую, и уже по-хозяйски прохожусь руками по телу. А она и не против, потягивается вслед за скользящими по коже руками, заглядывает в глаза и спрашивает:
– Ты меня любишь? У нас все серьезно? —
И видно, что это не дежурные вопросы, что ответ для нее очень важен.
– Да, Дина, я тебя люблю и надеюсь, что мы надолго вместе. Только вот, небольшая проблема есть, я подал заявку на поступление в Москву, и скорее всего я уеду туда. Здесь часто бывать не смогу – Отвечаю я и смотрю на реакцию.
– Это не страшно, я тоже поступаю в Москву. Так что так даже лучше – Отвечает Дина с улыбкой
А я чувствую облегчение, снят еще один вопрос, тревожащий меня с утра. Ну что же, все хорошо, что хорошо кончается, но я еще не закончил и тут же доказываю это, притягивая к себе мое Солнышко и целуя ее в губы.
Она смеется и между поцелуями говорит:
– Что опять? Ненасытный. Я же потом ходить не смогу —
На что я отвечаю со смехом фразой из прошлой жизни:
– А ты по стеночке, по стеночке —
Она сперва собирается обидеться, но потом до нее доходит вся комичность фразы и мы уже на пару смеемся, как пара сумасшедших, но таких счастливых, людей.
И поцелую плавно перетекают в еще более приятные занятия, которые ни когда не надоедают людям, не безразличным друг к другу.
А еще через часик, мы уже сидим на кухне, точнее я сижу, а она у меня на коленях и ни куда слазить не собирается. А я и не прошу, я что дурак избавляться от такой приятной ноши.
Так и сидим и пьем чай, с найденными в холодильнике вкусностями. Хорошо сидим, душевно.
Но потом она все таки собирается. Происходит такой волнующий процесс анти стриптиза именуемый одеванием, который так и хочется прервать, и заняться сниманием только что надетой одежды. Чем я собственно и пытаюсь заняться, но получаю сперва по рукам, потом утешающий приз в виде поцелуя, потом снова по рукам и снова поцелуй. И это бы продолжалось до бесконечности, но Дина говорит:
– Стоп,
