и нотации уже вот где.
– Согласна, – хохотнула я. – Да и заслужила мама счастье.
– Это точно. Кстати, – сестра ущипнула меня, да так больно, что я ойкнула, – чего это ты своего секси-босса гоблином называешь? Как там? Рост – метр в кепке, жирный, лысый, вонючий… ха-ха, блин, ты бы еще сказала маме, что он живет на болоте для полноты образа! Я же видела фотки Максима, ты сама мне показывала сегодня, и – гоблин? Я чуть морсом из-за тебя не подавилась, как услышала это эпичное описание.
– Это где он секси-босс? – рыкнула я. – Ну да, неплохо выглядит, но не прям Аполлон!
– Но и не Страшила!
– Ой, всё. Гад он! Видеть его не могу!
– Почему?
– Давай спать, Жень. Мне на работу завтра, да еще и вас выпроваживать из квартиры.
– Нет уж. Расскажи, почему красавчик вдруг – гад. Я же не усну, – сестра снова ущипнула меня, зараза такая.
– Ну, если хочешь знать, Максим Вадимович меня ненавидит. Причем, возненавидел еще до того, как я впервые накосячила. Придирается постоянно, гоняет по поручениям так, что я к вечеру без ног. Чуть что – орет, и…
– Так, стоп. Ты сказала, что он тебя возненавидел еще до того, как ты накосячила впервые. А ты накосячила?
Я рассмеялась, и перевернулась набок.
– Накосячила, Женя, это глагол в прошедшем времени, если я правильно помню школьную программу. А я косячу! И, знаешь, если вчера совесть меня еще грызла, то сегодня, после всех издевательств секси-хрена, я косячу с превеликим удовольствием!
Глава 9
МАКСИМ
Еду на работу, и мысленно кричу: «Да сколько же можно?! Да когда же это закончится?!»
Ванильно-драматичные мысли могли бы быть. Если бы дело касалось чего-то другого, а не члена.
Болит, сука. А еще встает на одну заразу, которая вообще не в моем вкусе, и прибить её хочется. Но члену этого не скажешь. Приветливый он у меня, как оказалось, и любит баб с прибабахом.
Вот и встает. А ему нельзя.
Нельзя даже самообслуживанием заняться. Взять дело, так сказать, в свои руки, представляя свою секретаршу! Всё, чем я занимаюсь теперь по милости этой ненормальной – это мажу член мазью, пью лекарства, и сплю на спине.
И из-за этого еще сильнее бесит! Она вот бесит! Секретарша моя несравненная!
– О-па, помяни ведьму, – усмехнулся я, подъехав к парковке у центрального офиса.
Разумеется, я сразу вычислил, какая у кудрявой сумасшедшей машина – такая же чокнутая тачка, как и ее хозяйка. И сейчас Алёна вышла из своего Жука, следом вышла еще одна девица – блондинистая, но на лицо очень похожая. Родственница?
А следом из машины вышли… нет, скорее выпрыгнули, выскочили…
Детки! Те самые, что Ляписа Трубецкого орали, вырядившись в привидений. И мне наподдали по больному месту!
И это – дети? Вот Алиска у меня – ребёнок. Не намного младше этих дьяволят, кстати. Скромная, тихая, очень застенчивая
