рожденных непосредственно из грязи
существ, рожденных прямо из мерзостей
существ, которые живут всего мгновенье, а затем распадаются на части
существо, которое трансформировалось в крысу
танец, который предположительно должен облегчать течение болезни
тварь, превращенную в крысу
телепортацию объекта
телескоп
тело мертвого Бога
тело, превратившееся в два тела
тонны песка, превращенного в стекло
трубку, испускающую убийственный свет
трубку с глазом на конце
трубку, убивающую светом
трубу с головой дьявола на верхушке
трубы из стекла
труп, который становится двумя трупами
туман с моря
тучу летучих мышей, сделанных из алмазов
убийство врага
убийство коллеги
убийство чрезвычайно редких видов животных
угрозу внесения сумятицы
чаны, в которых мальчиков изменяют в нечто иное
чаны из стекла
чары
человека, которого называют извращенцем
человека, который может двигаться так быстро, что никто этого не видит
человека, который любит лошадей, но не детей
человека, который пахнет прогорклым маслом
человека с очень большим носом
человека, которого считают безразличным
червей, обитающих в легких
червей, обитающих вне легких и обладающих необычайными размерами
чешуйниц, сотворенных из электричества
чешуйницу, сделанную из электричества
шпагу, спрятанную в трости
Часть первая. Кремень
I
Южные трущобы великого города Мордью сотрясались под натиском волн и огненных птиц, обрушивающихся на Морскую стену. Дневной свет, тусклый и серый из-за плотных облаков, едва освещал то, что называлось здесь улицами, но трепещущие вспышки птиц раз за разом заливали облачную пелену, словно красные молнии. Возможно, сегодня возведенный Господином барьер падет, и они все утонут. Возможно, сегодня Госпожа наконец победит.
Среди теней, пробираясь сквозь густой туман, двигался чреворожденный мальчик по имени Натан Тривз. Старые отцовские ботинки были ему велики, доходившие до колена толстые шерстяные носки пропитались влагой. Каждый шаг еще больше натирал волдыри, поэтому он скользил ступнями как можно ближе к земле, бороздя ими Живую Грязь, словно парой плугов.
Он шел по улице, которую жители трущоб называли Променадом, – щербатому шраму, змеившемуся от Морской стены до Стрэнда. Улица петляла среди лачуг, сложенных из распухшего от морской воды плавника и украшенных перьями огненных птиц. Родители со всеми их проблемами остались позади. Он шел медленно, хотя его дело было весьма срочным. Умирающий отец с кишащими в легких червями – не
