мгновение подумал, что, возможно, он решил удовлетвориться кражей дверной ручки, но затем тот приотворил дверь и просунул нос в щелку.
– Давай! – скомандовал он.
Присси осталась стоять снаружи, на стреме, а Натан вошел в комнату вслед за Гэмом. Перед ними находился железный ящик, наглухо заклепанный и скрепленный болтами, с четырьмя замочными скважинами посередине, расположенными ромбом.
– Ну, чего ты ждешь? – спросил Гэм.
Натан поглядел на ящик.
– А что я должен делать?
– Что ты должен… Написать ему любовное стихотворение, зюзя! Открыть его – вот что ты должен сделать!
– Каким образом?
– Мне-то откуда знать? Расплавить, выжечь – все, что хочешь. Ты здесь чертов фокусник, а не я!
Натан принялся возражать, но Гэм поднял кулак:
– Знаешь, что сделает сестра Присси, если мы не вернемся обратно с деньгами? Она заставит твою Присси работать до тех пор, пока та не будет выжатой, как полотенце, и вдвое мокрее. Ей придется работать на износ! Ты этого хочешь?
Натан покачал головой. Он поискал внутри себя Зуд, но там ничего не было – нечего раздувать. Его внутренности казались онемевшими.
Гэм улыбнулся:
– Постой-ка.
Он вернулся прежде, чем Натан успел еще раз заглянуть в себя. Он привел с собой Присси, держа ее за руку.
– Погляди на нее.
– Брось, Гэм! – Присси выдернула руку, но Гэм снова схватил ее.
– Погляди на нее!
Натан поглядел. Гэм провел девушку вперед, так что она оказалась над ним, теперь она возвышалась. И тогда в глубине живота он почувствовал это. Гэм подталкивал ее ближе, еще ближе. Она была невероятно прекрасна.
– Ты ведь знаешь, что ей светит, да? Та же работа, что у твоей матери.
Присси была уже на расстоянии руки, когда Гэм дернул ее назад.
– Ты этого хочешь?
Натан почувствовал, как Искра рванулась из него неудержимым потоком. Он отвернулся от Присси, чтобы не опалить ее восхитительную кожу, и перед ним оказался сейф.
В воздухе есть крошечные, невидимые для глаза существа, питающиеся пылинками, и Искра, которой было больше некуда войти, вошла в них, изменив то немногое, что можно было изменить, а затем выплавив их в совершенные формы – свободные вместилища энергии; не призраки, но нечто лучшее. Они заскользили по поверхности металла, словно вспугнутые чешуйницы, с которых сняли покрывало, в совершенстве очерчивая контуры сейфа, ныряя в раковины в металле и вновь выныривая из них, досконально исследуя филигранные украшения на углах. Чем больше Натан чувствовал тепло Присси позади себя, тем больше таких чешуйниц плодилось из его Искры, так что в конечном счете уже нельзя было найти места, где бы они не кишели.
Натан расслабился. Теперь в костях его рук было тянущее ощущение, словно они крепились на веревочках, а крысиный укус горел так, что хотелось плакать,
