челюсти, и два изогнутых заострённых лезвия подцепили его за язык. – В принципе, я ничего не имею против разговорчивых. Но только если они… разговаривают… по делу…
Блондин неторопливо потянул руку на себя. Из горла мужчины вырвался глухой подвывающий стон; по страшным кривым когтям Тео заструилась, пачкая смуглолицему рубашку и капая на тёмный деревянный пол, густая липкая кровь.
Глаза светловолосого ярко вспыхнули, и вскинутые было руки вжавшегося в стену мужчины тут же плетьми упали вдоль туловища, поражённые мгновенным парализующим разрядом:
– Что ж, я полагаю, нас сегодня ожидает очень увлекательный вечер… как ты думаешь, Вильф?
Глава 5
– Куда ты опять собрался, а?
– Дела, тёть. Я же вчера целый день уже дома просидел, – мальчик подгрёб вилкой со щербатой тарелки с голубым ободком остатки омлета с ветчиной.
Блестящий как зеркало никелированный чайник на плите пронзительно засвистел, и Ангелина торопливо сняла его с конфорки и выключила газ, невольно скривившись от этого звука. Голова опять страшно болела с самого раннего утра, а сейчас был уже девятый час, и совсем скоро надо было выходить на смену. Больничный она уже брала совсем недавно… начальство не поймёт, если снова будет просить отгул. Значит, придётся идти. Уволят, не дай боже, на что жить-то тогда?
Надо бы давление снова померить…
– Ты ведь ничего не рассказываешь… И в школу не ходишь…
Ангелина пошарила в рассохшемся деревянном ящике старой кухонной тумбочки.
«Ну неужели все таблетки опять закончились? Вот же несчастье… Вроде бы только на прошлой неделе ещё их покупала. И ближайшая аптека открывается только с десяти, как назло…»
– Находился уже, – фыркнул мальчик с набитым ртом.
Женщина почувствовала, как глаза её начинают слезиться от яркого света, и выключила серебристый потолочный светильник, оставив гореть только красную лампу с запылённым стеклянным абажуром, висящую над кухонным столом. Стало немного легче.
– Тебе бы всё шуточки шутить, да? – зло спросила она и приоткрыла форточку, чтобы впустить в кухню хоть немного свежего воздуха. – Куда ты пропадаешь всё время?
Небо во дворе было серовато-синим, словно стёганое деревенское одеяло, но сквозь прорехи в облаках уже пробивались первые солнечные лучи, поблёскивающие на подмёрзшей за ночь гигантской луже около подъезда и на крышах припаркованных рядом с лужей прямо на усыпанном уже почерневшими кленовыми листьями газоне автомобилей. Хотелось и вовсе распахнуть окно настежь, но нельзя – холодно всё же, а цветы на подоконнике надо беречь…
– Ко мне из опеки уже в третий раз приходили в четверг… – нервно продолжила женщина и поправила горшок с искусственной пластиковой лианой, который стоял на исцарапанном кухонном шкафчике и отбрасывал причудливую тень на полосатые бледно-зелёные обои. – Меня же прав лишат, дурная твоя башка!
– Лишат прав на меня?
