переехать на лучшую улицу города; но сеньора Ангустиас осталась верна предместью Ферия, как и все простые люди, которые на старости лет привязываются к месту, где прошла их молодость.
Семья перебралась в лучший дом. Мать больше не работала, и соседки наперебой ухаживали за ней, зная, что добрая женщина в случае нужды не откажется выручить их. Кроме кричащих драгоценностей, Хуан приобрел все, что полагается удачливому тореро: резвую гнедую лошадь, богато отделанное седло и попону с цветной бахромой. Он гарцевал по улицам Севильи с единственной целью вызвать шумные приветствия друзей, встречавших своего любимца бурными «оле!». Так удовлетворялась его жажда популярности. Иногда накануне большой корриды он отправлялся с блестящей кавалькадой сеньорито на пастбища Таблады посмотреть на быков, которых предстояло заколоть другим матадорам.
– Когда наступит мой черед… – то и дело повторял Гальярдо, связывая с этим событием надежды на будущее.
К этому времени он приурочивал целый ряд планов, задумав ошеломить мать, бедную женщину, напуганную неожиданно свалившимися на нее благами, дальше которых не шло ее воображение.
И наконец пришел долгожданный день. Гальярдо был признан матадором.
Посреди арены Севильи, на глазах у всей публики, прославленный маэстро вручил ему свою шпагу и мулету, и толпа обезумела от восторга, когда Гальярдо одним ударом шпаги покончил со своим первым «серьезным» быком. На следующий месяц докторант тавромахии был окончательно утвержден в своих правах на арене Мадрида, где другой, не менее прославленный маэстро доверил ему свою шпагу в бою против миурских быков.
Так из новильеро[23] Хуан превратился в матадора; имя его появлялось рядом с именами старых тореро, на которых юноша, принимавший участие лишь в небольших сельских капеях, еще недавно взирал как на недоступных богов. Хуану припомнилось, как он вместе со своей «квадрильей» поджидал на железнодорожной станции близ Кордовы одного из знаменитых тореро в надежде на подачку. В тот день голодным паренькам удалось пообедать лишь благодаря неизменной щедрости, принятой среди людей, носящих косичку, братской щедрости, которая побуждает эспаду, сорящего деньгами, протянуть дуро или сигару маленькому оборванцу, пробующему свои силы в первых капеях.
Предложения сыпались на нового тореро дождем. Его желали видеть на всех аренах Полуострова с жадностью людей, падких до новизны. Профессиональные газеты помещали его фотографии и печатали всевозможные небылицы из его жизни, сдабривая рассказы основательной долей романтизма. Еще ни у одного матадора не было столько контрактов. Ему суждено зарабатывать пропасть денег.
Негодующий шорник искал сочувствия у жены и тещи.
Низкая, черная неблагодарность! Так поступают все, кто слишком быстро идет в гору! Ведь он, Антонио, из кожи лез вон, устраивая для Хуана первые новильяды… А теперь, когда Хуан стал маэстро, он взял себе доверенным какого-то
