помрачнел и сухо скомандовал:
– В «Скорую» звони! Быстро!
В конце коридора послышался быстрый цокот каблуков. Появилась уже знакомая ему строгая молоденькая медсестра. Алеша рванулся к ней:
– Ну что она? Как?
– Я тебе в двадцатый раз говорю, иди домой! – тщательно подведенные брови сдвинулись на переносице. – К ней все равно не пустят, она в операционной. Переведут в гинекологию, там посмотришь, когда посещения.
– Почему в гинекологию? – заморгал Алеша.
– А куда после выкидыша переводить? В пищевой блок, что ли? – дернула плечом медсестра.
– После выкидыша… – растерянно протянул Алеша.
Значит, вот что она хотела ему сообщить. Не успела… Черт, черт, черт! Боль была так сильна, что хотелось сделать что угодно – разбить голову о стену, броситься под встречную машину, – лишь бы прекратить эту пытку.
Он спустился в приемный покой. Со скамейки навстречу поднялся Леня, тоже побледневший и осунувшийся за ночь.
– Ну что? – быстро спросил он.
– Сказали, выкидыш, – бесцветным голосом произнес Алеша.
– А мы сейчас знаешь что? – бодро начал Леня. – Мы сейчас домой, пожрем как следует, выспимся – и в зал, тренироваться. Тут все равно сейчас ничем не поможешь, а от дурацких мыслей знаешь как отвлекает?
Он вопросительно обернулся к Алеше, тот же, не отвечая, зашагал в другую сторону.
Эти несколько дней почти не остались в его памяти. Он шел в никуда, сворачивая в первые попавшиеся переулки. Ноги гудели от многочасовых гонок, и это словно приносило облегчение, отвлекало от стучащих в голове мыслей. Как глупо, господи, как нелепо! Почему так должно было случиться?
Только живи, милая моя, нежная моя девочка! Только хмурься, улыбайся, закалывай волосы у зеркала, прыгай на одной ноге, вытрясая из туфли камушек. Только бы увидеть тебя снова.
Марианна сидела на кухне на подоконнике и курила в форточку, пользуясь отсутствием грозной Валентины Васильевны. Макеев неумело помешивал жарящуюся на сковороде картошку. Они спорили с Марианной о том, зачем было нужно все это устраивать и к чему это привело.
В дверь позвонили. На пороге стояла Лариса, в ярко-розовой с золотыми звездами дутой куртке, должно быть, купленной там, в Польше, в магазине для подростков, в таких же дутых сапожках и с дорожной сумкой через плечо.
– Здравствуй, сыночек! – отрывисто произнесла она и выдержала трагическую паузу.
– О господи! – ошеломленно выдохнул Леонид.
Мать прошла в прихожую, бросила сумку на пол, картинно упала на стул под зеркалом и простонала:
– Наконец-то я дома.
– Что случилось? – осведомился Макеев.
– Мы… – всхлипнула Лариса. – Мы разошлись с Аркадием.
