style="font-size:15px;"> Свешников покачал головой.
– Я знаю, о чём ты подумал, Умар. Но вряд ли у тебя найдётся в кармане столько денег.
Он кивнул, и один из солдат стал спускаться по почти отвесному склону. Копыта его коня вязли в песке.
Резко, рывком Альгалла перевёл свой «Зауэр» в боевое положение, и мгновенно, с секундными промежутками, грохнули три выстрела.
Тот, что спускался – белобрысый молодой паренёк – откинулся в седле назад, и, дёрнувшись телом, замер, выронив оружие. Пока он падал, автоматная очередь, выпущенная Свешниковым, пропорола песок прямо перед Умаром, и сам капитан ткнулся в шею коня окровавленной головой. Конь третьего рухнул на бархан, придавив своим телом седока.
Умар опустил дымящийся ствол карабина и поднял гильзы. Его араб, верный ему уже пять лет, тревожно шевелил ушами, но беспокоиться было не о чем – к тому времени, когда они достигнут Аль-Бахра, пустыня сделает своё дело.
Он вскочил на коня, и направил его вдоль такыра. Умару оставалось всего несколько метров до поворота, когда грянул выстрел.
Погранец, придавленный конём, с трудом удерживал «калаш». Пуля, убившая коня, попала ему в голову, и кровь заливала глаза. Он упрямо целился в спину Умара, сжимая побелевшие губы.
Второй выстрел был точным. Вскинув руки, Альгалла упал на горячий панцирь такыра.
…Через шесть с половиной часов солдат умрёт. А с наступлением сумерек сюда придут шакалы, и прилетят птицы-падальщики, они будут долго пировать. Через год или немного раньше, выбеленные солнцем и раскалёнными ветрами, эти жалкие останки станут прибежищем скорпионов и остальных мелких обитателей этого отдалённого от мира места до тех пор, пока вечно бегущие пески не скроют их.
Скорпиониха так и не смогла оплодотвориться.
Дикие гуси
От забора до первых деревьев было не более пятидесяти метров. Дорога рассекала поселок на две неравные части и уходила в кустарник. Слева, в полукилометре, виднелся первый корпус кирпичного завода с башней смесителя и транспортерами. По заводской территории с интервалом в несколько минут из-за леса били Д-30. Снаряды разрывались за забором и на площадке перед проходной. Крыша корпуса, вся в дырах, каким-то чудом ещё держалась.
В нагрудном кармане завибрировал телефон.
– Крот на связи.
– Что у тебя?
– Пока тихо.
– Если заметишь движуху, выходи на связь. Сам ничего не делай. Как понял?
– Понял, ничего не делать.
– Удачи тебе. Конец.
Ночи здесь тихие, теплые.
Вечер обрывается резко, за какие-нибудь двадцать минут. Вот, еще светло, и слабые лучи скользят по макушкам платанов и берез, но внезапно удлиняются тени. Сверчки и цикады заводят песню, и солнце быстро падает в августовскую дымку горизонта.
Крот
