style="font-size:15px;"> – Такого позора я и мой род еще не заслужили… – вспыхнул тот. – Исмаил-бен-Рания никогда не позволит кому-либо сказать, даже подумать о том, что, мол, он или его сын Абдалла испугались и вмиг превратились в женщин!
– Нет-нет. – Успокоил его Робер. Он положил руку на плечо воина. – Я и помыслить об этом не могу. Просто ты должен понять меня, что я очень беспокоюсь за твоего сына, ведь путь нам предстоит неблизкий и, как ты сам догадываешься, небезопасный. Я не уверен в успехе своего рискового предприятия, да и всерьез полагаю, что мне, если не всем, – он перекрестился, – не приведи Господь, может так статься, что не приведется возвратиться домой живыми и невредимыми…
– Именно поэтому, мой граф, я пришел к вам сейчас. – Исмаил коснулся рукой своего сердца. – От своего имени и от имени своего сына и наследника Абдаллы я заявляю тебе, граф Таррагона Робер, что мой сын не подведет тебя и не опозорит мои седины, равно как и память наших предков! Можешь смело располагать его жизнью.
– Спасибо тебе, Исмаил. – Робер крепко обнял воина. – Иного, признаться, я и не ожидал от тебя услышать. Теперь я спокоен за своего мальчика…
– Не извольте беспокоиться, мессир Робер, – на франкский лад ответил ему Исмаил. – Гийом вырастет прекрасным воином и мудрым правителем, клянусь именем Пророка и священной книгой…
– Благодарю… – ответил ему Робер. – Нам надо торопиться с отъездом, но для начала, пригласи ко мне всех муфтиев и ваших священников. Я обязан вручить моему сыну знак власти над Таррагоном…
Исмаил со всем почтением поклонился графу и ответил:
– Это весьма мудрый поступок, хозяин. Вручив реликвии своему сыну, вы разом успокоите всех моих единоверцев. Город и земли будут спокойно ждать вашего возвращения или… – он посерел лицом, желваки прошлись по скулам. – Или момента воцарения вашего наследника.
Исмаил с трудом сдерживался от эмоций. Немудрено, ведь вместе с графом на это опасное предприятие уезжал и его родной старший сын Абдалла – его наследник и гордость рода. Но воин, верный присяге, чести и долгу, стойко держал этот очередной удар судьбы.
Робер потрепал его по плечу, повернулся и пошел по направлению к большой соборной мечети, стоявшей в нижнем городе. Граф задержался на некоторое время в цитадели, дожидаясь возвращения слуг, которым он поручил принести графские регалии. Их вынесли в роскошном ларце, богато украшенном эмалью, золотой чеканкой и красивым полумесяцем на крышке. По дороге к нему присоединился Рамон, а Исмаил, каким-то немыслимым для ума способом уже успевший оповестить всех муфтиев, уже поджидал их прибытие, стоя в парадном одеянии на ступенях огромной мечети.
Долгая и витиеватая процедура передачи графских регалий и мусульманского символа власти над Таррагоном заканчивалась. Робер с улыбкой наблюдал за своим сыном Гийомом, которого, ради этого торжественного случая, придворные разодели в тяжелые парадные одежды. Он диву давался, насколько сдержанным и выносливым оказался его маленький четырехлетний сын, стойко вынесший
