лет, пропахшего насквозь костром и вонючим запахом навоза и пота.
Оставался третий участник убийства – высокий, статный и красивый сеньор, скорее всего из благородных рыцарей. Его дорогая одежда была богато украшена мехами и шитьем.
Бородач повернул голову к нему и спросил:
– Ее тоже кончать, мессир Гуго?..
Незнакомец, это был Гуго де Биго, молча кивнул. Бородач поднес к лицу Алисы кинжал, на котором была еще неостывшая кровь ее мужа, и сказал:
– Прости. Ничего личного. Это, судьба, знать, была такая у твоего муженька…
Он уже прикоснулся к ее нежной шее, когда второй убийца, коренастый и лысый мужчина непонятного возраста, покосился на Гуго и спросил:
– Мессир, позвольте, мы ее, малость, того…. Жаль в пустую убивать такую ягодку…
Гуго отвернулся и пошел к выходу, бросив коротко им:
– Ваше дело…
Алиса попыталась вырваться, но крепкие руки пригвоздили ее к полу. Ее ноги кто-то резко раздвинул и навалился на ее тело своей вонючей и грузной массой. Наглые, холодные и торопливые руки задрали ее юбки…
Она выгнулась всем телом, почувствовав резкий и больной толчок, пронзивший ее буквально насквозь. Убийцы радостно захохотали. Алиса потеряла сознание от боли и закрыла глаза…
Убийцы закрыли дверь, и пошли, словно обычные прохожие, по узкой улочке Парижа.
– Да, добрая была бабенка… – чмокнул губами один из них.
– Верно. Извивалась, словно змейка в руках! Просто прелесть… – засмеялся второй убийца.
– Ты, случаем, не помнишь, как ее звали? – Спросил бородач.
– Какая тебе разница… – отмахнулся лысый. – плевать. Сколько их было – всех не упомнишь…
Дорога между Орлеаном и Парижем. 12 сентября 1100 года.
Гонец встретился с отрядом принца Людовика прямо на дороге, тянущейся из Орлеана к Парижу. Людовик ехал впереди группы рыцарей и конных арбалетчиков, подтягивая песню, которую горланили его воины. Настроение у принца было великолепным, которое радовалось прекрасному осеннему утру. Он осадил коня, увидев скачущего к нему на взмыленной лошади всадника. Рыцари подъехали к Людовику и окружили его плотным кольцом. После недавних приключений на турнире в Бурже, Мишель де Нанси и Годфруа де Леви всерьез были обеспокоены возможностью нападения на принца.
Гонец соскочил с коня и припал к ноге Людовика, протягивая письмо Сугерия, его лошадь и сам гонец еле держались на ногах от бешеной скачки.
– Сир! Срочное письмо от монсеньора Сугерия!.. – прохрипел уставший рыцарь.
Людовик взял письмо и крикнул воинам:
– Примите рыцаря! Отнесите его в повозку, пусть отдохнет!..
Он разорвал письмо и пробежал его глазами. Лицо принца посерело, скулы резко выступили на лице. Он зло скомкал письмо, плюнул на землю и свистнул, подзывая к себе Годфруа и Мишеля де Нанси:
– Мессиры!
