повторил Янис.
Ослик стоял как вкопанный. Янис тянул, заходил сзади, чтобы подтолкнуть, потом опять тянул – всё без толку. Тогда Янис поднял палку, чтобы ткнуть ослика в бок. Тот сразу же всё понял. Или, во всяком случае, сделал вид, что понял. И как ни в чем не бывало пошел себе дальше. Но спустя несколько изгибов тропинки и один крутой спуск заартачился опять. Янис и толкал его, и уговаривал – ничего не помогало. Зато, как выяснилось, ослик ненавидел палки. Стоило Янису пригрозить ему палкой, как тот начинал шагать дальше.
Среди сосновых стволов мелькнула черно-белая шкурка Локи.
– Ну, иди ко мне, – позвал Янис. Лока его услышала, остановилась и побежала в другую сторону. Вот с Фридом она бы так себя не вела. Одного взгляда Фрида было достаточно, чтобы она повиновалась. Если бы сейчас здесь, в лесу, был Фрид, он бы только сказал «Ну-ка», и ослик бы шел не останавливаясь, да так быстро, что они бы еле за ним поспевали. Все животные повиновались Фриду. Кролики прямо-таки сами шли в силки, один за другим.
Янису пришлось запастись терпением. Он шел впереди, а ослик то шел, то стоял, то опять начинал идти. Так они и продвигались: всё дальше в лес и всё ближе к долине. В начале Янис пугался каждого звука. Взлетающей рядом птицы, скрипнувшей под ногами ветки, внезапно выбежавшей на тропинку и снова нырнувшей в кусты Локи. Лес был для него запретным местом – настолько, что что-то ужасное просто должно было произойти. Или на него вдруг накинется Великая хворь, или какое-нибудь дерево возьмет и упадет, или он сам, того и гляди, споткнется, если не будет всё время начеку. В лесу полно камней и коряг, которые так и норовят поставить ему подножку.
Но нельзя же всё время бояться. В конце концов страх свернулся клубочком и улегся где-то внизу живота. Янис перестал говорить шепотом, обращаясь к Локе или ослику, – да и всё равно ни один из них не слушался, оба делали, что хотели.
В лесу пахло сосновой хвоей и смолой. Стволы деревьев стояли близко друг к другу. Серые ветви нависали над тропинкой.
У небольшого ручейка Янис остановился. Ослик вытянул шею и стал пить. Янис черпал воду пригоршнями. Ослик сразу идти дальше не захотел, а принялся неторопливо объедать листья с куста на другой стороне ручья. Янис положил в рот горсточку ягод из носка. Только понемножку, напомнил он себе, а не то все ягоды сразу закончатся.
Когда они снова выдвинулись в путь, утро было позади. Точнее время в тени леса определить было сложно, так что, может быть, уже давно перевалило за полдень. Янис оказался вдали от всего. От хижины, от двора и кур. Идти было тяжело. Носки из грубой шерсти натирали ноги. Ссадина на щиколотке болела всё сильнее. Ботинки Фрида не годились для долгих переходов. Тряпочки, которыми были набиты носы, выскочили и болтались. Ехать верхом Янис пока не решался: ослик на своих тоненьких ногах едва нащупывал спуск вниз по крутой тропе. Да и корзины бы мешались.
Он вспомнил, как тогда, во время их с Фридом перехода, клокотала вода в ущелье и как долго потом ее рев раздавался сзади. Он остановился, чтобы как следует прислушаться. Щебечут и чирикают птицы. Где-то стучит дятел. Но шума воды нет.
Янис
