ему казалось, что времена, когда бюджетникам давали ни за что, ни про что апартаменты остались в давнем советском прошлом, с его ударниками, стахановцами, намолотившими сокровищ в закрома родины. Родина нынешняя на подарки была скуповата, предпочитая одаривать квадратными метрами совершенно других людей. Но если бы сегодня ему действительно перепало что-то более ценное, чем банальный диплом, от которых ломилась полка, то хотел бы он, чтобы жена, что вовсю пахала в салоне красоты, была сейчас рядом?
Сергей подумал, что хотел бы. Даже несмотря на недавнюю ссору, перетекшую в затяжную холодную войну с молчанием и демонстративным хлопаньем дверьми, закатыванием глаз и перетягиванием на свою сторону немногих союзников.
Виктор, не подозревающий о чувствах товарища, невесело хохотнул.
–Я не завидую, Серег, я сожалею, что не я оказался в нужном месте в нужное время. Пойдем-ка покурим-ка, пока не началось?
–Да сейчас уже начнется. Ступину Кондратий хватит если она меня не увидит…
–Да мы недалеко, вон за угол, успеешь увидеть, если мэр подъедет… Пошли, а? Ну, что может случиться, если ты на минуточку отойдешь покурить? Меня уже воротит от этой показухи. Ненавижу Первое сентября.
Предложение показалось Сергей заманчивым, и он вдруг действительно захотел курить, подумав, что пара затяжек смогла бы устаканить его взбунтовавшиеся нервы. Поймав взгляд директора, он сложил вместе средний и указательный пальцы и дважды хлопнул себя ими по губам, указав головой за угол школы и одновременно извиняюще улыбнувшись. Ступина закатила глаза, выразительно постучала пальцем по часам, но потом обреченно махнула рукой. Сергей торопливо направился следом за Ивановым, бегло оглянувшись на толпу, ожидающих первого школьного звонка, не заметив пары внимательных глаз, наблюдающих за ним с напряженным вниманием.
*****
…Двумя месяцами ранее…
Маруся Рязанова едет на съемки с неохотой.
Когда тебе слегка за двадцать, и ты только-только выпустилась с журфака, мир уже теряет свои радужные очертания, поскольку только первокурсники еще лелеят надежду получить Пулитцеровскую премию за свой репортаж или бредят светской жизнью, мечтая, как будут крутиться в столичном бомонде, задавать умные вопросы знаменитостям и рано или поздно сами станут таковыми, получив роль ведущего в рейтинговом шоу. К финалу учебы, замученные унылыми лекциями, студенты начинают соображать, что работу мечты на блюдечке никто не принесет. А после выпуска, устроившись в газету, информагентство или на телевидение, юные акулы пера понимают, что рано или поздно им придется делать сюжет о невысыхающей луже или, позевывая в кулачок, внимать запинающейся речи мелкого чинуши, что вяло и неинтересно рассказывает о достижениях департамента. Потом все это надо будет нарубить в капусту и выдать к определенному часу внятный сюжет, который никто не запомнит. И все ради того, чтобы в конце месяца на карточку упала зарплата, далекая от гонораров настоящих звезд. После этого
