Болдик, лейтенант, принят на службу 28 февраля 1798 г. по рекомендации графа Сент-Винсента, отчислен 18 апреля 1800 г. в связи с переводом на „Паллас“ по распоряжению лорда Кейта».
В графе «Вещи умерших» напротив фамилии Саттон стояла сумма в 8 фунтов 10 шиллингов 6 пенсов, очевидно полученная при распродаже у грот-мачты.
Но Джек Обри не мог позволить, чтобы его мысли оставались прикованными к разграфленному столбцу. Его неудержимо влекло к себе иное зрелище: синее море, более темного оттенка, чем небо, сверкающее в кормовом иллюминаторе. В конце концов он захлопнул судовую роль и стал наслаждаться представшей ему картиной. Он думал о том, что при желании мог бы поспать; оглядевшись вокруг, стал наслаждаться одиночеством – этой редчайшей привилегией в море. Служа лейтенантом на «Женерё» и других крупных судах, он, разумеется, мог сколько угодно смотреть в иллюминаторы кают-компании, но при этом никогда не оставался один, всегда ощущая деятельное присутствие сослуживцев. Ему было по душе капитанское одиночество, но получилось так, что именно теперь ему не хватало дружеской поддержки. У него был слишком живой и беспокойный ум, чтобы оценить возможность быть наедине с собой, хотя он и чувствовал преимущества такого положения. Едва пробило четыре склянки, как он уже был на палубе.
Диллон и Маршалл стояли на правом борту у бронзовой четырехфунтовой пушки, очевидно обсуждая какой-то элемент оснастки, видимый с этой точки. При его появлении они перешли на левый борт, предоставив капитану привилегированную часть шканцев. С ним это произошло впервые: сначала он был обрадован как ребенок, хотя не ожидал такого жеста и не думал о нем. Но в то же время он был лишен общества – хотя можно было позвать Джеймса Диллона. Джек Обри раза два или три повернулся, разглядывая реи: они были обрасоплены втугую, насколько позволяли ванты фок- и грот-мачты, но не настолько туго, как должно было быть на идеальном корабле. Он сделал мысленную зарубку: надо будет сказать боцману, чтобы он установил поперечные реи, тогда можно будет получить дополнительно три-четыре градуса.
– Мистер Диллон, – произнес Обри, – будьте добры спуститься по ветру и поставить прямой грот. Курс зюйд-тень-вест, полрумба к зюйду.
– Есть, сэр. Взять два рифа, сэр?
– Ни в коем случае, мистер Диллон. Никаких рифов, – с улыбкой отозвался Джек Обри и вновь принялся расхаживать по шканцам. Вокруг звучали команды, топот ног, крики боцмана; он наблюдал за происходящим со странным чувством отчужденности – странным оттого, что сердце у него при этом билось учащенно.
«Софи» стала плавно уваливать под ветер. Находившийся возле штурвала Маршалл воскликнул:
– Так держать! – И рулевой повиновался команде штурмана.
Когда судно стало совершать поворот через фордевинд, продольный косой грот превратился в облако, из которого образовалась сложенная вдоль ткань – серая, безжизненная
